Андрей допил чай, поброди между стеллажами, повосхищался: «Какое тут все дрееевнее!» и заявил:

– Ну пора нам, наверное, да, Ань? Меня ж дома ждут, да и тебя родители потеряли.

– Нет, мама на работе.

– Ну папа, бабушка, тетя, – кто там у тебя?

Аня вспыхнула, Андрей попал в больное место.

– Спасибо! – сказал Андрей библиотекаршам, они оделись и вышли.

– Место, конечно, крутое! – как бы утешал Андрей Аню, – я еще, может, зайду. Тетеньки добрый, интернет – класс!

Аня растроенно молчала и думала. Получается, Андрея кто-то ждет, беспокоится о нем. И Любочку ждет, и Гузель. Всех детей. А у Ани всегда была только мама, и та – далеко, обычно на работе или дома, но занята («подожди, надо белье достать из стиральной машины, надо белье развесить на сушке, надо готовить обед, надо тут немного кое-что по работе, как это ты еще не спишь, давай, укладывайся»). Ни бабушек, ни дедушек, ни папы, ни дяди, ни тети. Двоюродных братьев и сестер не было, родных и подавно. Поэтому Аня выросла очень самостоятельной. Из раннего детства она смутно помнила ясли, яснее – детский сад и пятидневку, потом – школу. Лето она проводила в лагере, мама отправляла на три месяца. Еще в садике Аня начала чувствовать, что с ней что-то не так: по взглядам сочувственным взглядам воспитателей и других взрослых. Когда-то давно, в далеком детстве Аня приставала к маме с вопросами, и мама призналась, что у каждого ребенка есть мама и папа, даже если его сейчас временно нет. Про то, где Анин папа, она не сказала ничего путного, и про своих родителей тоже промолчала, только помрачнела.

– Ты знаешь, это ничего, что тебе такие книжки интересны. Ты зато крутая и умная, – продолжал Андрей.

«Ничего» звучало не очень весело, но Аня ничего не сказала.

– Знаешь, у меня день рожденья скоро, приходи, приглашаю!

Тут Аня немного обрадовалась.

– Спасибо!

На день рожденья Ане пойти хотелось. На такие праздники она ходила редко – У Любочки день рожденья был летом, когда все в разъездах, и сама Любочка тоже, а Гузель вообще день рожденья не праздновала – ей как будто и не надо было. Аня хотела устроить свой день рожденья в прошлом году, когда ей исполнилось десять, и даже пригласила Любочку и Гузель, пообещав им двухярусный торт, но мама воспротивилась. Аня тогда успешно наврала подругам про внезапно заболевшего олигарха, которому стало не до торта, но на маму сильно обиделась. Мама пробормотала с вопросительной: «Может быть, в следующем году». Когда он наступил, этот следующий год, и Аня решила маме не напоминать.

Они дошли до Аниного дома.

– Вот, тут я живу.

– Ага, классный дом! – невпопад сказал Андрей, – ну пока!

И Андрей – у меня развязались шнурки – скрылся с Аниных глаз, а она пошла в подъезд.

Приглашение на день рожденья развеселило и развеяло, но напоминание о том, что Аня не такая, как другие, саднило и болело, и это было неприятно. Аня думала, что уже привыкла к этому, когда-то давно она вывела для себя так. Есть, значит, папа, даже если его нет. Есть его родители. Есть мамины родители. У них еще, может, есть дети – мои дяди или тети. Может, два дяди наберется и одна тетя, например. У них же тоже дети уже, хотя не у всех. Например, тетя в институте учится. И дяди оба женились, у одного два ребенка, у другого один. Сколько людей, получается. И все эти люди – Анины родственники. И всем этим людям на Аню наплевать. Аня представляла, как она лежит, маленькая, в кроватке, а вся эта толпа вокруг нее ходит и ее совершенно не замечает. Она обращается у ним, просит, плачет, кричит, но они смотрят сквозь нее. Она им не нужна. Всей этой огромной толпе – не сдалась. Она чувствует горчайшую обиду, в горле рыдания, в глазах – слезы. Аня явственно увидела, как она, маленькая, плачет, а потом вытирает слезы и думает: «Ну и пусть. Раз я вам не нужна, то и вы мне тоже. Выберусь как-нибудь сама. Мы с мамой»

После того, как Аня все поняла и уяснила для себя, она научилась не замечать жалостливые взгляды и отвечать на не тактичные вопросы, не принимая близко к сердцу. Все люди, которые их задавали, были из той толпы чужих, незамечающих Аню, и правды они не заслуживали. Поэтому Аня использовала свое воображение и выдавала то, что в данный момент появлялось у нее в голове. «Где твой папа?» – «Поехал в Африку, географ-исследователь, изучает редкие виды песка». «Почему у тебя мама одна?» – «Мама работает на тайном заводе, ей нельзя заводить друзей, мы прячемся». «Что же за тобой ни бабушка, ни дедушка никогда не придут?» – «Дедушка летчик полярник, по совместительству ветеринар, сейчас на Северном полюсе, изобретает лекарство для белых медведей от ветрянки. А бабушка просто очень занята». И Аня видела и папу, загорелого, уставшего, остановившегося на привал в пустыне, утиравшего лицо белой салфеткой, который поднимал голову, улыбался и подмигивал ей: «Молодец, дочка!» и маму, тайно пробиравшуюся по своим секретным заданиям, и дедушку, ставящего лиловые точки марганцовки на белоснежную шкуру покорного медведя, и бабушку, крутившуюся неподалеку в огромной пуховой куртке – из научной станции на улицу и обратно по своим неотложным делам. И они тоже были довольны Аней, что не подвела, не выдала их и вообще не падает духом. Потом приходила мама, забирала ее из детского сада, и Аня уходила, не оборачиваясь на удивленных ее фантазией детей и взрослых. Близких друзей у нее не было, и она не стремилась их заводить. Внимание Андрея ее и привлекало, и отталкивало.

Аня поднялась на свой этаж, вошла в квартиру. Раскладушка, сушка, шкаф жалобно сипел перекошенной дверью. Вещи валялись тут и там. Аня разделась и пробралась к столу. Бардак. Поэтому к ним никто и не приходит.

Маме было стыдно за бардак, который дома, а прибраться она не могла, не было сил. Она приходила с работы и лежала, иногда читала или сериал смотрела. По выходным загружала стиральную машинку, и опять – лежала, читала, сериал. Или Валентина приходила, перед которой не стыдно. Валентина говорила грустно: «Да я и не такое видала» – и махала красивой рукой, и блестят изящные кольца и перламутровый лак. Ане казалось, что повесить занавески – просто, но, видимо, она не понимала. Аня помнила, что раньше мама иногда убирала раскладушку, раскладушка шумно лязгала, заедала, мама била по стальным ножкам, мучительно встряхивала, со скрипом задвигала в угол. Обнажалась пыль, носовые платки, тапочки, носки, пузырьки и другие потерянные вещи. Их надо было расставлять по своим местам, а пол мыть – одни неудобства. И мама перестала это делать.

Когда-то давно и раскладушки не было, Аня спала вместе с мамой в те редкие моменты, когда ночевала дома. Мама тогда была веселая, смеялась чаще, кажется, это она и рассказала Ане про диван – что он дракон, а храбрые мама и Аня его укротили. Аня засыпала, согретая маминым дыханием. У мамы были планы: она обещала Ане новую квартиру, отдельную комнату, большую кровать. Мама откладывала деньги. Но случился кризис, потом еще один, потом у мамы были неприятности на работе, ей пришлось уйти. Накопления таяли, покупку квартиры пришлось отложить. Мама стала больше злиться и меньше играть, все чаще делала Ане замечания. Аня все теряла, не следила за порядком, была виновата то в одном, то в другом – и каждый раз в чем-то новом. То портфель грязный, то футболка мятая, то Аня руки не помыла, то ванную на три часа заняла. Аня старалась угадать, как маме угодить, но это становилось все сложнее. Вероятно, Аня просто была неправильная. Или вся жизнь была неправильная. Анино воображение подсказало, что ее похитили и заколдовали. И об этом Аня решила написать.

***

Король и королева проснулись и обнаружили ужасные последствия землетрясения. Прекрасный парк был разрушен, выкорчеванные фруктовые деревья валялись тут и там, дорожки были испорчены огромными трещинами, пройти было невозможно. Замок тоже пострадал, самая высокая башня рухнула и разрушила несколько клумб вокруг. К счастью, все были живы и здоровы. Король и королева побежали в комнату принцессы. Собачки бегали вокруг своих кроваток и тоскливо выли. Принцесса исчезла. Король и королева не знали, что думать, тревога снедала их души. Они побежали в парк вместо со слугами: вдруг принцесса вышла погулять? Может быть, она ранена и лежит под развалинами большой башни? Может быть, она погибла? Об этом они боялись и думать. Три дня они ничего не ели и не пили, только искали. Надежды становилось все меньше и меньше. Они поняли, что принцесса пропала. Тогда королева зарыдала, король хотел ее утешить, но тоже не смог сдержать слез. Слуги плакали вокруг. Собачки скулили в тон.