Слова эти как вспышкой озарили ее душу. Лесли была спасена. Отчаяние, болезненная подавленность покинули ее. Она увидела смерть совсем в другом свете.

Бог, призывая нас умереть, отправляет нас с миссией. Мы как бы вступаем в гонку, маршрут которой может оказаться ужасным, со множеством препятствий и ловушек. Мы не знаем, хватит ли у нас мужества добежать до финишной черты, потому что дорога наша ляжет сквозь долину тени смертной.

Долина тени смертной, куда не проникают солнечные лучи. Трепеща, мы приближаемся к ней. Мы бы предпочли обогнуть ее, найти безопасный проход. Но верующие люди могут вступать в эту долину не страшась. Давид сказал нам:

Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла, потому что Ты со мной; Твой жезл и Твой посох, – они успокаивают меня (Пс. 22:4).

Давид был пастухом. Но в этом псалме он говорит о себе, как о ягненке, окруженном заботой Великого Пастыря. Он бесстрашно входит в долину по единственной, объясняющей все причине – Пастырь идет с ним. Он вверяет себя Его заботе и защите.

Ягненок спокоен рядом с пастырем. Древний пастух был вооружен. Жезл и посох служили ему оружием. На его жезле был крюк, чтобы вытащить ягненка, если тот падал в яму. Посохом он отгонял от своего стада диких зверей. Без пастуха овцы беспомощны в мрачной долине. Но пока он с ними, им нечего бояться.

Если медведь или лев нападали на пастуха и убивали его, стадо рассеивалось и лев без труда мог добраться до каждой овцы. Если погибал пастух, участь овец была предрешена.

Но наш Пастырь не может погибнуть. Наш Пастырь – бессмертен. Он не наемник, бросающий стадо при первой опасности. Наш Пастырь – Всемогущ. Его не страшит долина тени. Он Сам создал ее. Он искупил долину.

Доверие Давида покоится на абсолютной уверенности: Бог с ним. Давид понимает, что вместе с Божественным призванием приходит и Божественная помощь, и нерушимое обещание Божественного присутствия. Бог не отправит нас туда, куда Сам с нами не пойдет.

Моим лучшим другом по колледжу и семинарии был Дон Макклюр. Сын миссионеров-первопроходцев, он вырос в неизведанной области Центральной Африки. Дон сам встречал первобытные племена, для которых он был первым белым человеком. Как-то в своей спальне он обнаружил ядовитых змей, в другой раз крокодил буквально запрыгнул в его легкое каноэ. Однажды стая львов напала на него, и он бы погиб, если бы не подоспевший вовремя отец.

Я прозвал Дона «Тарзан» – его жизнь была воплощением легенды Джонни Вайсмюллера. Я никогда не встречал более бесстрашного человека. Я всегда говорил, что, если бы в бою я попал в окружение, единственный человек, которого я бы хотел видеть рядом с собой, – это Дон.

В Библии я храню газетную вырезку с заметкой, рассказывающей, как убили его отца. Несколько лет назад Дон с отцом жили в палатке в отдаленном уголке Эфиопии. Как-то ночью их маленький лагерь атаковали коммунисты. Они схватили их обоих и расстреляли. Дон стоял рядом с отцом, когда партизаны открыли огонь. Его отец был убит сразу. Дон же услышал звук выстрела и увидел вспышку винтовки, нацеленной на него с расстояния в шесть футов. Он упал и только тогда, потрясенный, понял, что все еще жив.

В суматохе той ночи партизаны отступили так же молниеносно, как появились. Дон лежал, прижимаясь к земле и притворяясь убитым, пока все не успокоилось. Ранения его были поверхностными, хотя весь он был обожжен порохом. Борясь с желанием спастись бегством, Дон голыми руками вырыл неглубокую могилу и предал земле тело своего отца.

Дон выжил, его отец – нет. Сейчас я буду рад поддержке Дона в той долине. Но Некто сильнее Дона обещал идти со мной.

В Божьем присутствии мы находим утешение и черпаем силы. Он обещал не только провести нас через долину. Гораздо важнее то, что обещано нам по ту ее сторону. Бог обещает сопровождать нас в путешествии и вывести нас в другую страну. Дорога наша не оборвется тупиком. Мы перейдем в лучшую жизнь, жизнь настолько полную, что мы даже не можем этого вообразить. Цель нашего призвания – небеса. Но туда нет дороги в обход долины.

Давид понимал это. Хотя он и жил задолго до Христа, до Его воскресения, до откровения Нового Завета, Бог уже даровал надежду лону Авраама. Вот как исповедует Давид свою веру:

Но я верую, что увижу благость Господа на земле живых (Пс. 26:13).

Бог Авраама, Исаака, Иакова – это Бог живых. Бог Давида – это Бог живых. Бог Иисуса – это Бог живых. По ту сторону смерти есть жизнь.

Мой отец отправился в этот трудный путь, потому что Бог призвал его. Он сумел закончить его, потому что Бог шел рядом с ним сквозь все испытания. Он сохранил веру, потому что вера хранила его.

Это великое наследие, которое Христос оставил Своим овцам.

И взяв с Собою Петра и обоих сыновей Зеведеевых, начал скорбеть и тосковать (Мф. 26:37).

В скорби и тоске душа Иисуса, когда Он молится в Гефсиманском саду. Иисус переполнен мучительной болью, Он чувствует приближение великих страданий. Это вершина Его божественного призвания. Никто и никогда не был призван Богом на муки более великие, чем те, на которые Он обрек Своего единородного Сына.