— Все что угодно. — выпалила прежде чем подумала. Прикупила язык от досады, ругая себя за несдержанность. Нельзя, нельзя давать обещания, не зная условий!

На меня посмотрел насмешливо, прищурив глаза образовывая старческие морщины.

— Все что угодно мне без надобности, но именно ты можешь пообещать, что когда будет повод и желание, ты и твой народ не будете идти войной на жителей Фринеля. — странное пожелание, ведь он мог попросить гораздо большее с выгодой для себя или храма. Тем более в свете отсутствия у меня «моего народа». Что даже смешно звучит — мой народ. Я с легкостью могу пообещать за единственную себя. Воевать с эльфами или с любым другим народом я никогда не желала и не пожелаю.

— Обещаю! — искренне заверила, разворачиваясь в сторону выхода, желая скорее заполучить часть сердца и наконец убраться с этих земель.

К вечеру мы уже пересекли границу, направляясь в сторону гор.

Огонек находился уже там со своими. Я его отпустила перед эльфами, не хотела демонстрировать его. И правильно сделала, что отослала. Не известно, как бы все закончилось для нас и его в частности, будь он рядом.

По прямому пути решили не идти. По возможности обезопасить наше путешествие до «захоронения» Дэвара.

Первые несколько дней следовали вблизи границ Фринеля и Салюм.

Мы с чернушкой откровенно наслаждались теплой погодой и цветущим пейзажем. Ускакивали вперед резвясь в сочной траве срываясь в галоп, но конечно же нас настигали и долго ругали за беспечность. Но даже грозные лица мужей не могли повлиять на наше сумасбродство, только когда меня утаскивали и долго страстно и сладко наказывали я ненадолго успокаивалась, а попросту уставала и набиралась сил для новых пакостей.

Но мое игривое настроение закончилось, как и закончилась цветущая долина четкой полосой переходя в горный хребет бесконечно уходя в обе стороны.

Наш путь лежал в сторону моих кошмаров и детских страхов. Я до сих пор не знала, что буду делать если увижу отца, что скажу ему при встрече, как отреагирую. Но одно я знала точно — обижать себя не дам. Да и мужья вряд ли позволят меня оскорблять.

Мы медленно шли вдоль горного массива, не поднимаясь по склонам. Лошади там уже не пройдут. Последние сутки выдались совсем тяжелые. Вымотались и не выспались под шумным проливным дождем. Погода решила усложнить нам путь основательно, поливала ледяным дождем размывая узкую тропу делая ее вязкой, а нашу одежду мокрой насквозь.

Аджай по началу согревал нас, распространяя свой огонь на всех, но потратив значительную часть резерва, решили больше не расходовать магию. Оставив на непредвиденное. И оно произошло. То, что мы никак не могли предугадать. К ни го ед . нет

С отвесных не высоких склон на нас начали сыпаться воины. Мужья быстро взяли меня в кольцо прикрывая. Келебриан молниеносно натянул тетиву выпуская в противника одну за другой стрелы. Аджай ловко пулял огненные пульсары подпаливая одежды и тела врагов, вызывая крики боли и тошнотворный запах обгоревшей плоти.

На секунду зажмурилась, останавливая рвотные позывы. Самуэль заметил мое состояние, сдернул с пояса шнурок с кулонов и вложил мне в руки, не глядя отбивая близко подошедших к его коню, отправляя в далекий полет. Артефакт скрыл запахи, давая сделать глубокий глоток воздуха.

Вот это силище, впечатлялась наблюдая за очередным полетом. Каждый из мужей обладал огромной мощью и с ловкостью опытного воина справлялся с нескончаемым потоком черно-плащников.

По какому приказу они действуют не было загадкой. Только где же прячется сам виновник? Неужели отсиживается в безопасности и ждет окончания бойни. Как бы плохо я о нем не думала, но Бэлфрист трусом точно не был.

И как по команде моим мыслям из-за поворота ущелья выехал виновник «торжества» в ослепляющей глаза золотой броне. Отдал молчаливый приказ и напор нападающих усилился. Со всех сторон посыпался град из атакующей магии. Часть использовали артефакты — являясь людьми со слабым резервом, а другая атаковала своими силами опустошая свой резерв. Мужья отвечали так же с удвоенной силой, часто отвлекаясь на меня.

Сархан не мог выпустить свою магию на волю, она могла опустошить и нас, направлял точечно, высасывая каждого по отдельности. Так резерв тратился гораздо больше, а муж быстрее уставал.

И я понимала победит тот, кто дольше продержится. Мои мужья во много раз сильнее, но не всемогущи, а воины все не убывали.

Окинув взглядом бойню со множеством лежачих по кругу горелых и скукоженных почерневших тел. Захотелось трусливо сбежать и спрятаться в безопасном месте свернуться калачиком и притворится что ничего этого не было.

— Прекрати, прекрати! — проорала не своим голосом, пробивая сплошной поток дождя, обращаясь к главному виновнику.

— Все прекратиться, одно твое слово, и мы уедем, и ты поедешь со мной! — все также лениво в своей манере растянул слова, еле долетевшие до моего слуха.