— Кстати, а чьим таким противным голоском ты говорил?

— Даниила. «А ну-ка, иди ко мне, киса», — так же мерзотно просюсюкал он.

— Значит, ты умеешь копировать голоса своих жертв, не только принимая личину. Интересно…

— Ага, — подтвердил див, — и поведение.

— Хм… — Аверин повернул на Невский. — А что же, Даниил всегда таким голоском говорил?

Кузя пожал плечами.

— Понятия не имею. Я с ним недолго был знаком.

— А его память? Она должна была сохраниться.

— Фу-у, — Кузя дернул верхней губой, — она была такая мерзкая, что я от нее сразу избавился. От всей, ничего оставлять не стал. Да и не было там ничего интересного.

Хм. Он может выбирать, от чего избавляться, и оставлять только то, что считает нужным. Черт, сколько важных вещей может узнать владелец дива первого класса, когда тот рассказывает всё, что интересует хозяина, без утайки. Стало даже как-то обидно, что фамильяр Авериных не был особенно разговорчив. Да, про способности и возможности дивов написаны сотни книг. Но живое общение — это совсем другое. Аверин из уважения к брату не трогал и не допрашивал Анонимуса. А, собственно, почему нет? Пока что младший сын для него такой же хозяин, что бы там фамильяр себе ни думал.

Да и не нужно это больше. Кузя — не обычный див. И не фамильяр, про которых было известно довольно много. А значит, просто кладезь новой информации и отличный объект для изучения. Ничего. Вечером Аверин вытащит из него всё, что его интересовало. По крайней мере, по делу Сомова и Даниила.

— А всё-таки, зачем ты его сожрал? Ты же крепко подставил Анастасию, или как вы там у себя ее называете?

— Анастасию? — Кузя вздрогнул. — Так… вы, что же, всё знаете? Как, как вы на нее вышли? Я же даже после ранения к ней не пошел, чтобы хвостов не привести! А про Даниила она не догадывалась даже. И все фото я сжег. Как вы вообще всё это связали, я не понимаю.

— Я сыщик, — Аверин усмехнулся, — погоди. Ты сжег фото, каким образом?

— Я… — начал было Кузя, но внезапно осекся и вытаращил глаза.

Аверин проследил за его взглядом и с не меньшим удивлением нажал на тормоз. На тротуаре стояла Анна Сомова и махала рукой, прося остановиться. Заметив краем глаза, как Кузя судорожно напяливает очки, он притормозил у поребрика и вышел из машины.

— Вы? — удивленно спросил он. — Зачем вы здесь?

— Я, понимаете ли, искала вас, — объяснила она и принялась пихать ему в руки увесистую сумку.

— Меня? Здесь? Но, позвольте, как?

— Да я ведь знаю расписание ваших лекций, я на них хожу иногда, уж извините. Использую звезду отца. Я уже старуха, подозрений не вызывает. Хотела к вам прямо там подойти, но решила, что слишком опасно. Вдруг за вами следят! — громким шепотом закончила она.

— Следят? Кто?

— Ну, Синицын. Он же грозился. И я решила, что вы точно тут поедете, здесь светофор, вы наверняка меня заметите.

— Ясно. Так что вы хотели?

— Вот, — она указала на сумку и продолжила тем же шепотом, — я знаю, что вы знаете нового хозяина Баси. Передайте ему. Тут мисочки и любимые игрушки. И костюмчик, я сама вязала, зимой ходить. Бася очень мерзнет зимой.

Она внезапно всхлипнула. Аверин так растерялся, что взялся за ручку сумки.

— Вот, замечательно, я знала, что вы поймете, вы очень благородный человек! Храни вас Бог! — Анна Сомова перекрестила его и скрылась так быстро, что Аверин едва успел проводить ее ошарашенным взглядом. После чего пожал плечами и вернулся в машину.

Кузя шумно задышал, принюхиваясь, и всем телом подался к сумке.

— Ах да… это твое. Кажется. Костюмчик, вязаный, — Аверин с трудом сдержал смешок. Но сама ситуация была не такой комической, как казалась. Эта женщина права. Синицын своей мести так просто не оставит. И если она всё поняла…

— Можно?.. — Кузя осторожно коснулся сумки.

— Да, бери, — Аверин снова выехал на дорогу.

Кузя сцапал сумку и крепко прижал ее к груди.

— Маргарита уже наверняка купила всё новое, — покосился на него Аверин.

— Ну и что. Это мое, — упрямо пробормотал див и добавил тихо и неуверенно: — Она всё знает, да? Ну, что я…

— Да. И, видишь, совершенно тебя не винит.

— И… про Розетту?

— И про Розетту. Но тут ты вообще не виноват. Устоять перед жертвой во время вызова див физически не может.

— А вдруг может… — едва слышно прошептал Кузя.

Аверин нахмурился:

— Вот что. Синицын будет искать тебя. Если увидишь его или кого-то подозрительного, не нападай и не убивай. Если на тебя нападут, постарайся взять живым. Я хочу, чтобы этого человека судили. Наверняка, его сын — продукт воспитания, а не просто жертва психической болезни.

— И что же? Суд и тюрьма хуже смерти, а? — верхняя губа дива опять поползла вверх.

— Без сомнений. Один миг страха ничто по сравнению с годами позора.