– и иные положения, обязательные к указанию в Правилах в соответствии с содержанием статьи 5 Федерального закона №259-ФЗ. Правила информационной системы и изменения в них подлежат утверждению Банком России.

Анализируя вышеуказанную выдержку требований, отметим, что в них недостаёт конкретики. Например, фактически, любой субъект способен описать словесным образом механизм внесения записей в распределённый реестр, однако – каким образом данный механизм может соответствовать требованиями законодательства, остаётся неясным. В частности, требования к квалификации членов руководящего состава юридического лица, являющегося членом на включение в реестр операторов ИС выпуска или обмена ЦФА и ЦВ, указанные в пункте 1.7 Положения Банка России от 16.12.2020 №746-П 11 , частях 5 и 7 Федерального закона № 259-ФЗ, в сущности, ограничиваются наличием высшего образования в области информационных технологий или финансового образования, или же наличием опыта управления организациями в данных областях. Иными словами, квалифицированность сотрудников, составляющих ключевой кадровый ряд операторов ИС выпуска или обмена ЦФА и ЦВ, является спорным вопросом, так как распределённые реестры есть узкоспециальная область знаний, и ещё более спорным – ввиду выводов параграфа 1.2 настоящего исследования – поскольку в реестр операторов ИС могут быть внесены операторы не только распределённых реестров.

Де факто, законодательство стоит на пороге правового пробела, могущего превратиться в глобальную проблему: ввиду отсутствия критерия к информационным системам распределённого реестра, как к системам распределённого реестра, полного отсутствия критериев к квалификации ключевых сотрудников, как специалистов в области блокчейн-индустрии (или DeFi, DLT-реестров), и эта проблема может вылиться в различные мошеннические схемы, в которых любая информационная система возможна к проподнесению в качестве ИС выпуска или обмена ЦФА и ЦВ. Так, законодательство, регулирующее общественные отношения в области оборота цифрового имущество (а именно – ЦВ и ЦФА), может регулировать совершенно иные виды общественных отношений.

Кроме всего перечисленного, требования к операторам ИС выпуска или обмена ЦФА и ЦВ являются новыми и сложными для составления и выполнения, так как они должны предполагать не только соответствие определенным квалификационным, техническим и организационным стандартам, на настоящий же момент нормативное регулирование сосредоточено в большей степени на процедурах предоставления различных документов и сведений о деятельности оператора.

В действующих требованиями, помимо сказанного, нет учёта специфики различных типов распределённых реестров, таких как блокчейн, DAG, DLT и других, которые могут иметь разную структуру, алгоритмы консенсуса, механизмы валидации транзакций, уровень децентрализации и безопасности.

Требования также не предусматривают механизмов ответственности операторов за нарушение правил информационной системы, невыполнение обязательств по сделкам с цифровыми финансовыми активами и цифровыми валютами, ущерб, причиненный пользователям информационной системы или третьим лицам, кроме исключения их из реестров операторов. Кроме того, требования не определяют никаких особенностей разрешения споров между операторами и пользователями информационной системы или между пользователями информационной системы.

Таким образом, закон содержит ряд требований, к новым субъектам финансового (банковского) права, однако, данные требования остаются довольно абстрактными. Так, кроме требований к Правилам информационной системы, законодатель не установил механизмов, которыми Банк России, как публичный субъект, мог бы воздействовать на операторов. Например, не установлена деятельность по выпуску и обороту цифровых объектов в качестве лицензируемой. Лишение лицензии, в сущности, главный властно-правовой рычаг воздействия Банка России на субъекты традиционного рынка, однако по отношению к появляющемуся в России рынку цифровых объектов законодатель Банку России данного полномочия привлечения к ответственности операторов не предоставил.

§ 1.3. Зарубежные правовые режимы информационных систем распределённого реестра для выпуска и обмена цифровых финансовых активов и цифровых валют

В целом, следует отметить, что юридическая природа информационных систем распределённого реестра для выпуска цифровых финансовых активов и цифровых валют представляет собой сложную проблему, поскольку их использование происходит одновременно в различных юрисдикциях (отсутствует единый «сервер», благодаря которому происходит правовая привязка к территориальному местонахождению большого хранилища данных, как традиционно регулируются крупные информационные сервисы), так как системы распределённого реестра являются совокупностью разбросанных по миру валидационных узлов. Некоторые государства рассматривают эти системы как простые базы данных, в то время как другие считают, что они являются альтернативными формами системы денежных переводов и могут подпадать под определенные финансово-правовые рамки. Проанализируем существующие попытки регулирования изучаемой области общественных отношений на примере США, Китая, Германии.

В США нет единого определения блокчейна (распределённого реестра) на федеральном уровне, утверждённого силой федерального закона. Юридическая природа его в США зависит от того, как он используется, а также от законодательства конкретного штата, в котором находятся использующие его субъекты.

Органы власти разных штатов могут давать собственные толкования этого понятия в зависимости от юрисдикции штата и целей обращения. Например, в 2022 году президент США подписал Указ об обеспечении ответственного развития цифровых активов, в котором блокчейн определяется как «цифровая и распределенная технология для финансовых услуг» 12 .

В то же время, в некоторых штатах США приняты законы, которые дают более конкретное определение блокчейна или распределённого реестра. Например, в штате Невада блокчейн определяется как «электронная запись транзакций или других данных, которая: (a) упорядочена единообразно; (b) обрабатывается с помощью децентрализованного метода, при котором один или несколько компьютеров или машин проверяют записанные транзакции или другие данные; избыточно поддерживается одним или несколькими компьютерами или машинами для гарантии согласованности или неотказуемости записанных транзакций или других данных; и (d) проверяется с использованием криптографии» 13 .