Хотелось сказать о том, как он, Павел Сизых, полюбил этого одинокого человека.

Но Павел не знал слов, которые могли бы выразить все, что он чувствовал. Он молчал и неловко переминался с ноги на ногу.

Начальник встал из-за стола и как-то боком, неуклюже подошел к Павлу. Не глядя на него, он протянул руку.

Павел пожал твердую, как деревяшка, ладонь.

– Я вам сказал, можете идти, - сердито буркнул начальник.

Когда Павел вышел на двор, начальник распахнул дверь и крикнул:

– Счастливо, Сизых... Желаю успеха...

Павел обернулся. В освещенном четырехугольнике двери чернела сутулая, длинная фигура начальника. Потом дверь закрылась.

Ночь была темная. Плотные низкие тучи закрывали луну. Моросил теплый дождик.

Павел побежал в общежитие.

Утром проводник Павел Сизых получил в канцелярии школы все документы. После завтрака он надел шинель, заплечный мешок и наган.

Пройдя к вольерам, вывел на поводке Юкона. Юкон потянул к учебному полю.

Павел скомандовал "рядом" и пошел к воротам питомника.

Из канцелярии вышел начальник.

– Прощайте, товарищ начальник, - сказал Павел.

Начальник пожал ему руку.

– До свидания, - сказал он, - счастливого пути!

Юкон тянул за ворота.

Глава одиннадцатая

ПИСЬМО ПЕРВОЕ

Павел достал из тумбочки давно припасенный листок бумаги и устроился у стола в Ленинском уголке.

Он написал в верхнем правом углу листка:

"Застава No 12, 25 августа 193... г."

Потом задумался. Как обратиться к начальнику? "Многоуважаемый" слишком торжественно. "Дорогой" - слишком фамильярно. Павел написал просто:

"Товарищ начальник!

Уже месяц, как мы с Юконом живем на заставе No 12, и все вошло в

регулярный порядок.

Согласно тому, как вы меня инструктировали, я занимаюсь с Юконом

ежедневно часа по три и веду подробные записи занятий в дневнике.

Первые дни Юкон нервничал в новой обстановке. Однако теперь

обвык и работает снова хорошо.

По-прежнему трудно дается лестница. При за держании Юкон очень

свиреп. Так и рвется. И, едва спустишь его со сворки, мчится, ни на

что не глядя.

Уже я и стрелять пробовал и пугать всячески.

Питание на заставе хорошее. Варю я Юкону сам.

Я уже подробно познакомился с участком. По правому флангу у

нас - тринадцать, по левому - четырнадцать километров. Все лес.

Только в одном месте, на левом фланге, километрах в десяти от

заставы, граница проходит берегом небольшого озерка.

А леса совсем дикие, глухие. Внизу болото, кустарники, травы, а

вверх подымаются деревья огромной величины. Я видел ели в три обхвата

толщиной и более.

К лесу Юкон применился неплохо. Я думал - от будет очень

отвлекаться всякими животными, птицей и тому подобное. Однако он на

посторонние запахи не обращает особого внимания.

От комендатуры я шел на заставу пешком. Комендатура километрах в

двадцати в тылу, и все без перерыва тянется лес. В лесу можно пройти

только по узким тропам. А жилья почти никакого нет. Редкие-редкие

деревни.

С пограничниками заставы я уже сошелся и подружился.

Юкона все очень полюбили.

Товарищ начальник!

Напишите мне, как быть с купанием: здесь уже становится

холодновато, боюсь, как бы Юкон не простудился, если его выкупать. А

за дорогу в последнее время он сильно испачкался. Шерсть даже

клеится - до того грязная.

Книжку (по кинологии), что вы мне дали, я проработал почти всю.

Некоторые слова были не совсем понятны, но мне разъяснил наш

начальник заставы.

Что нового у нас в школе и в питомнике?

Только месяц, как я уехал, а уже соскучился сильно.

Если урвете свободную минутку и напишете мне несколько строчек,

буду очень благодарен.

В а ш П а в е л С и з ы х"

Глава двенадцатая

ПУРГА

Метель продолжалась три дня.

Мороз все время усиливался. Упорно дул северный ветер.

Тучи закрывали небо. Солнечный свет едва просачивался сквозь снежную пелену.