Снова смотрю Сашке в глаза, он в этот момент отвлекается, наливает кому-то водку, но уже через пару секунд снова в упор, чуть исподлобья глядит на меня. Улыбаюсь лениво, отворачиваюсь. Танцую, забывая обо всем. Кожа уже влажная, волосы липнут, по телу токи ползут от бьющих из колонок басов.

– Может пойдем- покурим? – вдруг рядом материализуется Светка.

Кухню они закрыли минут пять назад. Теперь все закуски только на баре, и еще шашлыки обещали на улице жарить до часу ночи. После наступления Нового года Света должна будет помогать Олегу за стойкой, когда Сашка со мной уйдет. Сейчас же Олег отправился отдохнуть, а Сашу оставил на баре одного. А я вот оказалась без дела и отправилась танцевать, как и мечтала с самого начала.

– Я не курю, – наклоняясь к ней, ору, чтобы услышала.

– Да просто рядом постоишь, пошли, – тянет за локоть.

– Ладно, только куртку возьму.

***

– Куда? – Сашка выгибает бровь, когда пробегаю мимо него в подсобку.

– За курткой, со Светкой выйдем на улицу подышать.

– А-а.

Ловит на обратном пути, перехватывает за талию, вжимает в свое твердое горячее тело.

– Ты у меня очень красивая девочка, – ласково шепчет в лицо, улыбаясь.

– М-м-м, даже та-ак, – кокетливо тяну, закидывая руки на Сашкину шею.

– Выебу тебя, – еще ласковей.

– Придурок, – рычу возмущенно, отталкивая.

Смеётся. Я тоже смеюсь. Убегаю, но последняя Сашкина пошлость так и шумит в ушах, будоража.

*** На улице всё тоже звенит предвкушением – до Нового года каких-то пятнадцать минут. Вокруг уже взлетают в небо пробки шампанского, подставляются бокалы. Кто-то принес ноут и настраивает трансляцию федерального канала. Все возбужденно шумят.

Встаем со Светкой чуть поодаль от столов – бочек, чтобы не толкаться в толпе гостей. Она деловито прикуривает коричневую сигарету, я кутаюсь в не застёгнутую куртку, рассматривая величественные горные вершины за ее спиной. Интересно, мы же здесь до третьего? Надо бы завтра покататься…

– Вы где с Саней сцепились? – Светка не тратит время на прелюдии – сразу быка за рога.

– Мы на заочке учимся вместе.

– А-а, – выдыхает дым вбок, – А сама откуда? Из Москвы?

– Из Питера.

– Ясно, интеллигентка значит, видно по тебе, – кивает, тряхнув зеленой челкой.

– Это унылый стереотип, – фыркаю, улыбнувшись.

– Это да, но " унылый стереотип" звучит гораздо интеллигентней, чем "сраная туфта", а так бы сказало большинство моих местных знакомых, – играет Света проколотыми бровями.

Угораем.

– Может, все-таки курнешь? – предлагает Светка повторно. Прямо как трубку миру.

– Я пас, но спасибо, – шире улыбаюсь я.

– О-о-о, кого я вижу! Рыжая, ты? – неожиданно тянет чей-то откровенно нетрезвый голос за спиной, – Что, меня искала, да? Ну так вот он я!

У Светки напротив меня широко распахиваются, а потом сощуриваются глаза. Выкидывает сигарету.

Медленно оборачиваюсь. Внутри проносится неприятный тянущий холодок.

Твою мать, Женя этот…И откуда только вылез, а?

Мужчина тем временем неровным шагом направляется ко мне. Взгляд у него осоловелый и совершенно невменяемый. Он даже сам на себя мало похож: шапка небрежно заломана на макушке, на свитере, виднеющемся из распахнутой куртки, какое-то пятно прямо на груди. Лицо помято почти до неузнаваемости – будто Женю поймал верблюд и минут десять с удовольствием жевал его голову. Мужик шатается из стороны в сторону, чуть не упав в центр одной из компаний, бормочет "извините, извините" и снова упорно бредет ко мне, словно зомби, унюхавший свежую человечину.

– Ты был шел – проспался, друг, – Света сурово сдвигает брови, наблюдая за этой картиной.

– Какой я тебе, друг, зеленая? – пьяно фыркает тот, плюясь на каждом слове, – Иди на болото квакай. Дай мне…

Останавливается напротив, тяжело вздыхает и вперяет в меня мутный усталый взор.

– …с рыжулей потрещать. Иди-иди…Давай…– машет Светке рукой, чтобы проваливала.

– Рыжуля, а, рыжуля, ну ка иди сюда, – причмокивая губами, Женя растопыривает руки в разные стороны, собираясь меня обнять и от всей своей пьяной души потискать.

Отшатываюсь. Он с размаху хватает пустой воздух, теряет равновесие и, не устояв, тюком валится на меня сверху. Пытаюсь отскочить, но ботинок скользит на снегу, и в итоге мы падаем на землю вдвоем. Больно ударяюсь головой, в глазах на мгновение темнеет, череп гудит, и не вздохнуть – сверху придавила эта пьяная туша и влажно дышит прямо в лицо перегаром. От него так несет, что мне окончательно становится дурно, сознание уплывает, дрожа на грани. Словно со стороны слышу, как возмущенно кричит Светка.