– О, теперь ты служишь мне. Мне это очень нравится! – дразню я его.

Я выпиваю третий или четвертый бокал и уже чувствую себя не так, как раньше. Мой разум немного затуманен, и я ловлю себя на мысли, что говорю что-то неприемлемое, неподобающее рабыне. Я знаю, что пожалею об этом завтра, но мне слишком весело, чтобы думать об этом прямо сейчас.

Король протягивает мне наполненный бокал, и я широко улыбаюсь.

– Спасибо! – говорю я немного смущенно. – Боюсь, я немного пьяна и болтаю много лишнего.

Король хмыкает в ответ на мое заявление и задумчиво смотрит на меня. Он кладет руку на мой подбородок, поглаживая его, глубоко задумавшись.

– Хочешь, поделюсь с тобой секретом? – внезапно говорит он, наклоняясь ко мне, пока его лицо не оказывается всего в нескольких сантиметрах от моего. – Я тоже пьян.

––

Два часа спустя.

У меня уже начались колики от смеха, поэтому я держусь за свои бока и пытаюсь успокоиться.

– Прекрати это! – смеюсь я, вытирая слезы.

Король смеется вместе со мной, в его руке подушка, которую он готовится бросить в меня.

– Прекращу, как только ты перестанешь меня оскорблять, – отвечает он, замахиваясь подушкой.

– Не, ну серьезно, что за имя такое – Хеликс? – фыркаю я, пытаясь увернуться от брошенной в меня подушки, но не успеваю, и она попадает прямо мне в грудь, отчего я падаю назад. Бокал с вином выпадает из моей руки, и вино разливается по всему дивану.

– О, черт, мне так жаль! – извиняюсь я, поднимая бокал и ставя его на стол. – Я сейчас все уберу.

Король равнодушно машет рукой.

– Оставь. Завтра здесь уберут.

Я хмурюсь. Он серьезно?

– Да, я завтра уберу. И мне будет намного проще, если я сейчас нанесу пятновыводитель, – говорю я, встаю и, спотыкаясь, иду к уборной.

– Ну, ладно. Пока ты будешь это делать, я принесу тебе сухую одежду, чтобы ты переоделась.

––

Спустя три часа:

– Порез хорошо заживает, – замечает Хеликс, глядя на мое лицо и шею.

Я фыркаю и поднимаю руку, чтобы коснуться пластыря. Делаю это неуклюже и тыкаю в рану пальцем, но не испытываю боли. На мгновение задаюсь вопросом, было бы прикосновение болезненным, если бы мой разум не был пьян?

– Боюсь, что останется шрам, – говорю я.

Хеликс хмурится и садится рядом со мной. Я замираю, когда вижу, как он близок.

Его глаза блестят, взгляд расфокусирован. Это заставляет меня задаться вопросом, насколько сильно он пьян. Он упомянул ранее, что его напиток немного крепче моего, а всего он выпил около шести или семи бокалов. Наверное.

Король облизывает губы, глядя на меня. Медленно поднимает руку к моей шее и, схватив угол повязки, снимает ее, чтобы увидеть рану.

Его рот кривится, и я уже знаю его ответ еще до того, как он заговорит.

– Да, наверное, останется шрам.

– Печально, – бормочу я.

Хеликс вздыхает.

– Я смогу убрать его, но ты должна пообещать никому об этом не рассказывать, особенно Аксису.

–Кто такой Аксис? – спрашиваю я, пытаясь сообразить, кто бы это мог быть.

– Мой советник! – Хеликс смеется, качая головой.

При нормальных обстоятельствах я бы сказала, что ни за что не соглашусь, чтобы он сделал что-то такое, о чем я не могу никому рассказать. Однако я теряюсь, и от любопытства киваю головой «да».

– Закрой глаза.

– Будет больно? – спрашиваю я, вспоминая жжение дезинфицирующего средства, которое он использовал на днях.

– Э-э… – Он останавливается, чтобы откашляться, и я смотрю сквозь прищуренные глаза, как его лицо краснеет. Он смущается? – Нет, не будет больно. А теперь закрой глаза.

Я делаю, как он говорит, и крепко зажмуриваюсь. В комнате тихо, и с закрытыми глазами мне кажется, что она кружится. Мне под подбородок кладут палец, пытаясь запрокинуть голову назад, и я инстинктивно сопротивляюсь.

– Если ты хочешь, чтобы я исцелил тебя, ты должна перестать противиться, – ворчит король с раздражением в голосе.

Вздохнув, я сдаюсь и позволяю ему запрокинуть мою голову. Я чувствую, как повязка полностью снимается, холодный воздух касается кожи всего на секунду, после чего меня обдает теплое дыхание Хеликса. Я чувствую его на своей шее, а волосы Хеликса щекочут мои губы и подбородок.

– Ой! – восклицаю я, отдергиваясь, когда что-то влажное и теплое касается чувствительной кожи на моей шее.