И плащ. Темный плащ, подбитый яркой тканью.

Алый.

Цвет крови. Цвет огненного дыхания драконов.

Вряд ли Эйдарис носил его каждый день, но при встрече с принцессой явно решил напомнить о том, почему его зовут кровавым императором.

— Принцесса Калиндея Хатан, — он улыбнулся уголками губ. Дань вежливости, не более того. Хотя даже с подобной улыбкой он казался не таким суровым.

Интересно, как будет меняться выражение его лица, когда он расслаблен? Или когда вокруг не толкаются темные вороны-придворные.

Он говорил на картанионском диалекте, и Дея едва не перевела дух с облегчением. Ей говорили, что именно этот диалект официален при дворе, его она старательно повторяла всю поездку, но боялась, что всё равно что-то напутает. Но Эйдарис говорил четко, а картанионский Дея знала хорошо.

Этот диалект считался престижным, на нем говорила знать еще с тех времен, как Хаш-Таладан был простым портом, а столица располагалась в Кар-Танионе. Еще до того, как над местными землями воспарили драконьи крылья.

— Надеюсь, путь был гладким, принцесса.

— Благодарю, ваше сиятельство. Поездка была утомительной.

— Я не задержу вас надолго. Всего лишь хотел поприветствовать лично.

И напомнить о твоем месте, зло подумала Дея. Это знамя, этот алый плащ. Как будто она могла забыть, что она здесь всего лишь благородная пленница! Ничего, она еще заставит считаться с собой.

Дея подняла голову выше, отчего сильнее заныла шея. Взгляд Эйдариса уже становился равнодушным, если сейчас она не покажет, чего стоит, он так и будет считать ее красивой безделушкой из далекого королевства. Разменной монетой, которую выдаст замуж за верного вельможу.

— Очень жаль, что ваши люди не позволили мне путешествовать верхом.

— Вы любите лошадей, принцесса?

— Мой народ скачет верхом под звёздами.

Она не была уверена, что не напутала чего-то в этом хитром диалекте, но почти не сомневалась. Дее показалось, что в лице Эйдариса отразилось что-то вроде уважения.

— Мне говорили, что ваш народ рождается верхом. Но я опасался, вы устанете от долгой дороги и настоял на более привычном для наших земель способе передвижения. Но если вы соскучились по верховым прогулкам, я покажу вам завтра конюшни.

Что означало, что первое слово осталось за ней, император приглашает ее на прогулку. Его следующая фраза поставила Дею в тупик:

— Буду рад услышать больше о вашей стране.

— Вы никогда не были в Мередаре? — стоило вежливо поблагодарить, но Дея была слишком удивлена.

— Бывал, но тогда ваши снега и скалы проверяли на прочность нашу армию.

Он снова улыбнулся, и на этот раз это была почти искренняя улыбка. С удивлением Дея поняла, что император вовсе не пытается напомнить о покоренном положении. Скорее, для него тогда и правда поездка была обычной военной кампанией.

Он отвернулся, показывая, что на сегодня разговор окончен, и чуть поморщился, будто резкое движение напомнило о старой ране. Может, так оно и было, а может, это напоминание для вельмож о шраме на боку императора. Отточенное и четкое напоминание. Но именно это движение сделало Эйдариса более живым. Показало, что он не только темная империя и кровь, но и обычный человек.

— Пусть он император, — говорила сестра, напутствуя, — но он живой. Императору тоже снятся кошмары.

Говорили, его ранили подосланные халагардские вороны. Убийцы, которые разят без промаха и не знают усталости. Видно, Халагард действительно хотел уничтожить императора, раз отправил такой ценный ресурс.

Только император оказался всего лишь ранен — и пусть рана напоминала о себе стылыми днями, зато явственно показывала его превосходство.

Никто раньше не выживал после смертоносных халагардских воронов. Никто не мог убить их в ответ.

Говорят, император Эйдарис не просто уничтожил их, он приказал из их ребер вырезать флагштоки, на которых теперь развеваются кровавые драконы над башнями замка.

Она была небом и звездами.

Он — кровью и сталью.

Дея не разбиралась в воинах, но магию императора ощущала, спокойную и уверенную. Безграничную. Совсем не такой она была у его младшего брата.

Кэлран Феротар тоже был здесь, одетый в кожу, как и Клинки императора, слепые убийцы, которые в зале не присутствовали. Правда, никаких повязок на глазах, прищурившись, он без стеснения рассматривал гостью.

Конечно. Чего смущаться принцу.

Кэлран был младше императора на пять лет, чертами лица походил на брата, но при этом имел светлые волосы — видимо, от матери. Первая императрица умерла при родах Эйдариса, а вторая принесла еще двоих детей.

Кэлран сейчас вроде бы управлял армией, но Дея не знала точно, об этом сведения в Мередаре были обрывочными. Вроде бы прошлый командующий попался на предательстве, его четвертовали, и император тут же назначил на эту должность брата.