– Но Аюр не мамонт!

– Сейчас это не имеет значения.

Накх метнул на жреца бешеный взгляд:

– Моли своего бога, чтобы Аюр выжил! Только хорошенько моли! Ты допустил к священной особе наследника это существо…

– Айха человек, – вновь резко повторил Хаста. – И не забывай: если бы не она и не ее чувство сострадания там, во время нападения волчьей стаи, мы бы здесь сейчас не стояли…

– Хватит слов! – оборвал его накх. – Пошли. Нам следует перенести царевича.

Хаста мрачно поглядел наверх, туда, где над соснами упиралась в небо серая скала, и ничего не ответил.

– Лесовики непременно захотят вернуться, – несколько мягче добавил Ширам. – Там, наверху, им будет нас не взять – не то что здесь, на тропе.

– На мамонтов они не полезут.

– А если они убьют погонщиков из луков? Что тогда станут делать мамонты?

Хаста не нашелся что ответить.

– А если они снова натравят стаю? – продолжал накх. – Подумай также о том, что мохначи им не нужны, – только мы.

Ширам прищурился и добавил:

– Ну а если они пожелают напасть на нас в великаньем доме – пусть попытаются. Надеюсь, их крылатое божество любит кровавые жертвы…

Когда широкий, плоский обломок скалы наискось накрыл глубокую промоину да и застрял там, не было еще могучего леса, раскинувшегося на много дней пути. Но теперь вековые деревья покрывали все видимое пространство. И сам этот обломок уже давным-давно скрылся под толстым слоем земли, хвои, листьев, выросшей и сгнившей травы. Так что не знай Учай, что в избушке под каменной плитой живут люди, пожалуй, и не сыскал бы. Но сейчас он резко отбросил свисающие с края плиты длинные корни, под которыми скрывались сосновые бревна крепкого сруба, и крикнул:

– Ашег!

Шкура, закрывавшая вход, отодвинулась в сторону, и негромкий голос пригласил:

– Заходи.

– Я не один, нас тут много!

– Вот как?

Из темноты жилища выступила фигура жреца в косматом плаще из серых перьев. Учай невольно попятился. Не встречайся прежде сын вождя со жрецом Надмирного Ветра, принял бы его за лесного духа.

– У нас тут раненые.

– Плохая охота? – зевая, спросил жрец.

– Можно сказать и так… Только у зверей, с которыми мы нынче имели дело, ножи побольше клыков Отца Медведей. И острые стрелы.

Ашег провел рукой по лицу, прогоняя сон.

– Тебя прислал Толмай?

– Отец мертв. Мы уже справили тризну и проводили его в Дом Дедов… – Учай скрипнул зубами. – А вслед за ним уйдет и Урхо. Он погиб сегодня на заре.

Ашег пристально посмотрел на юношу. Увы, значит, он понял слова богов верно. Все, что он ожидал, сбывалось, и даже хуже.

– Жаль Толмая! Но что поделать – такова воля богов. Я видел, что зло приближается к нашим землям, – со вздохом ответил он. – И Толмай ближе всех стоял к краю Бездны. Я заметил тень смерти на его лице, но говорить не стал – зачем омрачать последние дни тому, кого предки уже ждут в своих чертогах? Но он должен был встретиться со смертью на охоте, заплатив жизнью за избавление Ингри-маа от чудовищного зверя…

– Он и погиб там, – хмуро отозвался сын вождя. – Но виной тому не зверь, хотя он был воистину чудовищем, а коварство чужаков! Скажи, Ашег, почему боги не защитили нас? Разве мы приносили им плохие жертвы? Разве мой отец и брат прельстились словами рыжего жреца о том, что вся сила мира – от дневного светила, а остальным богам поклоняться и вовсе незачем? Почему же Хирва-хранитель отвернулся от моего отца? Почему Варма не дал нам победу?!

– Боги знают, когда и кому посылать испытания, – строго сказал Ашег, которому совсем не понравился яростный напор младшего сына Толмая. – Если ты полагаешь, что они слишком тяжелы для тебя, значит вера твоя слаба.

– Это не ответ! – возмутился Учай.

– Это ответ, если ты не позволишь гневу вести тебя, точно несмышленого младенца. А сейчас показывай, где раненые!

Учай сердито кивнул в сторону прогалины среди сосен, где на плащах лежали двое охотников ингри. В каждом из них торчал обломок ровной, точно луч света, стрелы. Ашег подошел к раненым, наклонился и принялся осматривать раны. Он тронул пальцами обломок древка – охотник застонал от боли.

– Воском намазано, – поднося пальцы к ноздрям, озадаченно пробормотал он.

– Будут ли они жить? – нетерпеливо спросил Урхо.

– Да, будут. Оставь их под моим кровом на дюжину дней. А затем, если охотники не прогневали богов, они встанут на ноги.

– Хорошо. Сделай все, что нужно, а я пока с людьми вернусь к месту схватки, заберу трупы…

– Ты оставил брата на месте битвы? – поднял бровь Ашег.

Учай вспыхнул:

– Тот, с кем мы дрались, был хуже всякого лесного духа! Это не человек! А пособник его, с головой будто объятой пламенем, – такой могучий шаман, каких не сыщется ни в наших землях, ни у мохряков на Холодной Спине, ни у медвежьих людей…