Только теперь Мазайка осознал, что наконец он там, куда его давно тянуло любопытство, – у порога дома самого бога Вармы.

Святилище на Лосиных Рогах существовало с незапамятных времен. Вернее, священными почитались сами скалы, гигантскими каменными рогами торчащие в небеса посреди лесистой низины, в которой обитал народ ингри. Сказания утверждали, что эти скалы и есть не что иное, как сброшенные рога первородного Великого Лося, который по велению Вармы сошел с небес, чтобы сразиться в бою за Мать-Лосиху. Она и породила хозяина леса, бога Хирву, от которого пошел род ингри.

«Беда придет с гор, и спасение на горах найдете», – гласило древнее пророчество. Правда, что оно означало, Ашег понятия не имел. Но он делал то, что ему положено, – обустраивал святилище, чтобы Варме было удобно и приятно гостить тут между небом и землей. Иногда жрец приносил жертвы, но нечасто – по пустякам Варму никогда не беспокоили. Для обыденных дел вполне годились керемети – священные рощи.

Поклонившись птице-стражу, Ашег и дети прошли дальше, к небольшой каменной избе на круглой поляне. Мазайка никогда прежде таких домов не видал. Больше всего эта чудная изба напоминала домик предков из Дома Дедов. Но те были без окон и без дверей, а эта наоборот – в каждой стене по узкому окну. Как объяснил Ашег, чтобы Господин Ветер мог влетать с любой стороны, с какой ему вздумается.

– Сейчас его здесь нет, – сказал Ашег, заметив, что мальчик со страхом смотрит на Дом Ветра. – Но я призову его и, если он придет, задам вопрос.

– Про паводок? – спросила Кирья.

– И про яйцо тоже.

Жрец улыбнулся и потрепал ее по кудлатой голове.

– Не бойся.

– Я не боюсь, – решительно ответила девочка. – Чего мне бояться? Я ничего дурного не делала и богов не оскорбляла.

– Ты – нет, – согласился Ашег, а сам мысленно добавил: «Но что-то в тебе вызывает беды и знамения помимо твоей воли…»

Разводя огонь на каменном жертвеннике в центре избы, жрец думал о том, что понять, в чем дело, будет очень непросто. Его с юных лет учили видеть и распознавать знамения, замечать в обыденном жизненном течении знаки богов, понимать, кому и для чего они посылаются. Но сейчас знамения что-то уж очень грозны! Что творится с этой девочкой, которая ни обличьем, ни нравом не похожа на ингри? Какую весть она им несет? Ашег, привыкший жить близ богов и угадывать их намерения, чувствовал – нечто приближается, что-то сдвигается в мире. Зреют, накапливаются перемены и, если не понять, не предотвратить, однажды обрушатся потопом… И тогда будет уже поздно.

Искры посыпались с кресала, затлел сухой мох, вспыхнула береста, и сумрачное нутро каменной избы озарилось теплым светом. Ашег бросил в костер несколько веточек душистого можжевельника, подождал, пока разгорится пламя, достал из принесенного с собой короба большую берестяную баклажку и выдернул пробку. По воздуху поплыл сильный сладкий запах, мешаясь с ароматом можжевельника. Шепча моления Варме, Ашег налил питье в глиняную плошку с длинной ручкой и начал греть на огне.

Под потолком что-то негромко зашелестело. Мазайка, пристроившийся у жертвенника, поднял глаза и увидел, что над его головой плавно кружится деревянная птица. Изба была почти пустой, только по стенкам висела кое-какая утварь и посуда для приношений. А что это там в углу?

– Что это? – спросил мальчик, забыв о страхе. – Можно посмотреть?

Ашег поднялся и снял со стены короб с натянутыми на него струнами.

– Это гусли, – ответил он. – Такие делают на юге, в землях вендов. Эти – священные, как и каждая вещь тут, в божьем доме. На этих гуслях только сам Господь Варма играет. Если он посетит нас, – может быть, сам услышишь.

– Я бы тоже хотел, – признался мальчик.

– Может, когда-нибудь и сыграешь. Варма к певцам и музыкантам благосклонен.

– Нет, – сказала вдруг Кирья.

– Что – нет?

– Я только начала играть на сойке, как по реке поплыли льдины и вода начала подниматься. Значит, моя игра его не порадовала!

– Как знать! – сказал Ашег. – Ты полагаешь, что Варма решил покарать тебя за плохую игру? А может, он, напротив, хотел предупредить вас?

– Нет, – снова сказала Кирья. – Он показал нам Холодную Спину, по которой идут мамонты с избушками на спинах. А еще огромные ледяные пещеры, которые размывает вода. Эта вода и вырвалась на свободу, когда я заиграла…

– Мамонты? Избушки на спинах? – с изумлением повторил Ашег.

– Я их тоже видел, – подтвердил Мазайка. – А пещеры – нет. Только паводок. Но он и так, почитай, каждый год приходит…

Жидкость на огне вскипела и поднялась буро-золотистой пеной. Ашег поставил ее на край жертвенника, чтобы слегка остудить.

– Это морочный мед, – объяснил он. – Сейчас я его вам дам, и вы уснете. Проснетесь только завтра утром. Голова будет болеть очень сильно, но тут уж ничего не поделаешь – придется потерпеть.