Шрифт:
Сердце Аюны разрывалось от любви и боли. Если бы они только знали, что все так пойдет! Если бы Аоранг сказал тогда – бросай все, бежим… Но что-то внутри будто ожгло ее пощечиной. «Не сметь! – твердило это нечто. – Ты уже как-то уступила порыву чувства, и вот теперь смерть расправила крылья над державой отца. И сам повелитель Аратты был убит – по твоей вине!»
– Ты лучшее, что было в моей жизни, но я не могу, я должна забыть тебя, – шептала Аюна, не в силах больше удерживать слезы. – Я царевна! Если бы я только родилась в простой семье, у нас все было бы иначе… Уверена, я не проживу долго в Накхаране. Я умру от тоски, и моя тень вернется к тебе…
Аюна мотнула головой, стараясь отогнать привязчивое воспоминание. Позади слышались негромкие голоса слуг, бредущих рядом с возами. Дюжина воинов охраняла растянувшуюся вереницу людей, упряжных и вьючных быков и мулов. Киран не расщедрился даже на то, чтобы приставить к дочери покойного государя жезлоносцев – заявил, что те понадобятся ему в столице.
– А ты все грустишь, моя госпожа?
Янди на тонконогом муле подъехала к носилкам. Аюна посмотрела на девушку с невольной завистью. Хорошо Янди – пусть у нее ничего нет, зато она может выбрать себе такого мужа, какого пожелает!
Новую служанку приставил к ней Киран, заявив, что юная вендка не только смышлена, но и обучена сражаться и в случае необходимости сумеет защитить ее. Смелая и веселая девушка понравилась Аюне; они часто болтали о том о сем, и незаметно для себя царевна начала относиться к ней как подруге.
– Не думаю, что высокородный Ширам будет доволен, увидев заплаканными твои прекрасные глаза!
Аюна фыркнула и резким движением утерла слезы:
– Он может получить мое тело, но…
– Ну да, конечно. Но искру твоей души он не получит, верно?
Янди криво ухмыльнулась, отчего ее тонкое лицо приобрело очень недоброе выражение.
– Если ты и впрямь желаешь победить своего победителя, не давай ему знать, что поражение тяготит тебя.
– Это как?
– Очень просто, моя госпожа. Ты говоришь о душе? У накхов тебя не поймут. У них мечи имеют души и змеи имеют души, а вот у людей дело обстоит иначе. Так что Ширам не будет посягать на твою душу. Полагаю, что и тело твое ему не очень-то нужно…
– Как ты смеешь? – нахмурилась Аюна. – Я дочь государя!
– Мертвого государя.
– Какая разница? Или от этого потускнела моя божественная сущность? Или честь, оказанная Шираму, стала меньше?
Янди усмехнулась еще неприятнее. Она помедлила с ответом, явно подбирая слова, но ответить царевне она не успела. Из-за кустов, тянущихся по склону ближнего холма, вылетело три дюжины легких оперенных стрел. Затем позади растянувшейся вереницы послышался оглушительный дикий вой и перекрывающий его боевой клич.
– Венды! – крикнула Янди, натягивая поводья и выхватывая один из дротиков, закрепленных у луки седла.
И тут же со всех сторон, будто муравьи из нор, полезли бородачи с топорами и копьями в руках. Один из них, рослый, широкоплечий силач, сразу бросился к конным носилкам, легко оттолкнул загораживающую их девушку и протянул руку к Аюне.
Янди не сопротивлялась. Она будто сама порхнула в сторону, быстро ухватила врага за волосы, собранные в пучок, резко подняла их и как ни в чем не бывало вогнала в затылок воина длинную граненую бронзовую заколку.
– Спасайся, царевна! – воскликнула она, разворачивая мула навстречу неприятелям.
Аюна замерла, пытаясь нащупать лежавшие где-то тут лук и колчан со стрелами. Вот миг назад она видела их, а сейчас они будто пропали! Она шарила ладонями по стенам. Вдруг носилки резко накренились. Сзади послышалось беспомощное ржание. «Коня убили», – обреченно поняла Аюна, падая на бок. Краем глаза она видела, как пара вендов, стянув Янди с седла, тащат пленницу в кусты.
«Ну вот и конец», – подумала она.
В этот миг над ее головой прозвучало резкое, как удар доской:
– Эту к вождю!
Глава 10. Золотое дитя
Всю дорогу, с самого начала пути, Аюр размышлял, не совершил ли он большую ошибку. Не напрасно ли он поверил словам Невида, не зря ли согласился ехать с ним на север?
«Мое место в столице. Мой долг – спасать страну, а не бросать ее на растерзание заговорщикам!» – эта мысль точила его, не давая покоя. Но воспоминание об убийцах-вурсах и почему-то особенно – о взгляде Кирана у погребального костра остужало царевича. Что он может против врагов? Один, почти без поддержки?