На данный момент так.

И мое "в -третьих" решение за прошедшие выходные было, что и по поводу бывшего мужа я успокаиваюсь и принимаю всё, что происходит, не отвергая заранее, не ожидая ничего и не забегая вперед. Пусть жизнь идет как идет. Мой отец искренне верит в Бога, и я тоже доверюсь ему.

23. Лиза

Захожу в переговорную Коца вслед за Валей и Ириной Владимировной, расправив плечи и непроизвольно задержав дыхание. В просторный кабинет, как обычно, набилось около двадцати человек, но мой взгляд безошибочно вычленяет Ариэля сразу. Это не сложно – он сидит во главе длинного стола в своем большом кресле, строгий и сосредоточенный, и тоже смотрит на меня в упор. Моргаю и отворачиваюсь. Вдоль спины тянет нервным холодком, в памяти всплывает сцена в турецком отеле, пока усаживаюсь на, кажется, самый дальний стул от Коца. И все равно чувствую его задумчивый тяжелый взгляд на своей щеке.

Сложно себе представить более неловкую ситуацию.

– Всем здравствуйте, коллеги, - произносит Ариэль громко, коротко кашлянув в кулак.

– Здравствуйте, - нестройное.

А затем моментально воцаряется звенящая тишина. Ежусь. Мне кажется, или у него голос колючей, чем обычно. Судя по тому, как застыло лицо Ирины Владимировны напротив – не кажется…

– Что ж, - Ариэль встаёт с кресла и опирается кулаками в стеклянную столешницу, обводя всех присутствующих препарирующим взглядом исподлобья, - Сегодня моё утро началось с письма с досудебной претензией от «Аргомичел». Константин Львович, успели ознакомиться?

Останавливает ледяной взгляд на главном юристе, который будто резко вытягивается в струну.

– Да, Ариэль Гадович, конечно. По предварительной оценке, могу сказать, что…

Карякин начинает сыпать юридическими терминами, потом в разговор вступает слегка раскрасневшаяся Эмма Ефимовна и пытается объяснить ситуацию. Я слушаю вполуха, рассеянно водя ручкой в записной книжке, раскрытой передо мной. Атмосфера в переговорной напряженная и неприятная, но меня пока не задевает никак, и я начинаю потихоньку расслабляться, хотя Ариэль явно не в духе, но совсем не факт, что именно из-за меня.

Да и в конце концов мы были вместе меньше двух недель – не тот срок, чтобы взрослый самодостаточный мужчина сильно расстраивался из-за не случившихся отношений. Наверно…

Украдкой кошусь на Коца и тут же снова отвожу глаза, потому что он будто чувствует и отвечает тяжелым взором исподлобья. Сглатываю.

Похоже, недостаточный срок, чтобы горевать о любви, но достаточный, чтобы разъяриться из –за ущемлённой гордости…

– Кстати, Елизавета Тиграновна, а что вы там затихарились? – вдруг жестко усмехается Ариэль, откидываясь в кресле и постукивая ручкой по столу, - Сами отчитаетесь, или придется мне? Но предупреждаю, что моя интерпретация вам может сильно не понравиться.

– Что? – удивленно вскидываю брови, повернувшись к Коцу, - Вы о чем, Ариэль Гадович?

Я, правда, не совсем понимаю…

– О чем я? – повышает вдруг голос Коц на весь кабинет, от чего у меня глаза широко распахиваются, - Какая ваша задача, Елизавета Тиграновна, вы в курсе?

– Э…- я теряюсь на пару секунду.

Его пренебрежительный тон, подача, формулировка вопросов - все настолько очевидное оскорбление, что у меня ощущение, что меня хворостиной у доски стегают, а не ведут рабочую беседу. Лицо вспыхивает, уши начинают гореть. Ариэль снисходительно выгибает бровь, будто сомневается, что я вообще способна ответить на поставленный вопрос.

– Привлечение представителей малого бизнеса в наш центр, - наконец отвечаю, вздернув подбородок.

Какой же мстительный гад, а…

– И заполнение гостиниц, - подсказывает Коц.

– В том числе.

– И у нас сейчас форум начнется через три дня, - он медленно обходит стол, приближаясь ко мне.

– Я знаю.

– А номерной фонд на этот период выкуплен только на семьдесят пять процентов, так, Елизавета Тиграновна?

– На семьдесят семь, - уточняю, напрягаясь, потому что Ариэль подходит вплотную и нависает надо мной отутюженной горой, затянутой в костюм в Армани.

Невольно вжимаюсь в кресло.

– А в прошлом году заполняемость была на семьдесят, так? – выгибает Коц бровь.

– Шестьдесят восемь, - опять уточняю.

Но он даже не реагирует на мои ремарки.

– То есть ваша эффективность, Елизавета Тиграновна, равна жалким пяти – семи процентам и практически стремится к нулю, учитывая вашу зарплату, я правильно понимаю? – он опирается одной рукой о спинку моего стула, отчего костяшки пальцев неприятно проезжаются по моему плечу.

Не сдержавшись, морщусь и резко отодвигаюсь. У Ариэля на секунду перекашивается лицо, когда замечает, в болотных глазах сверкает плохо сдерживаемая злость. В ответ меня трясет так, будто подключили к электрошоку, а двадцать пар направленных на нас любопытных глаз только усугубляют этот эффект.

Провалиться на месте – было бы сейчас идеально…Жаль, что у меня не очень с подобными фокусами и волшебством.

– Правильно понимать и оценивать мою эффективность – это в вашей компетенции, Ариэль Гадович, - цежу сквозь зубы, - В моей – стараться хорошо выполнить свою работу. И я стараюсь.

Наши взгляды скрещиваются. Даже не моргаю, у Ариэля заметно прокатываются желваки на идеально выбритых щеках. Молчим пару секунд. И он отстраняется, оттолкнувшись от спинки моего стула и чуть прикрыв глаза тяжелыми веками.