Можно сказать, что в войне сильно страдали некоторые торговцы и ремесленники, связанные друг с другом экономически. Из одной страны в другую шел контрабандистский путь. Требовался перевалочный пункт, где был бы возможен обмен одних товаров на другие. Если бы не разруха, царившая в Анвиле, то он вполне мог претендовать на это звание, но севернее находилось куда более удобное и надежное место.

Большая крепость. Бывший опорный пункт легионов Тамора с огромными запасами воды и населением, которое не стремилось поддерживать ни Сулифу, ни Ошиосс. Город находился прямо на стыке границ враждующих государств. Он то и стал своеобразным черным рынком. Так и назывался: на сулифский манер – Аль-Базар ("место встречи", "рынок", "публичное место"), или на ошиосский – Эль-Эментум ("место, где торгуют") или в шутку Эль-Эменталь, что означает "безумие", потому что центральной властью обеих стран контрабанда жёстко каралась.

Поскольку больше всего пострадала коммерция, связанная с созданием или призывом экстрапланарных существ, именно эти дельцы чаще всего стали обращаться к незаконному пути решения проблем. С тех пор некоторых призванных экстрапланарных существ даже так и называют – элементалями.

В ту пору в Ошиосской Империи гуляло стандартное пожелание "удачной торговли", которое можно было интерпретировать и как пожелание "удачного пути до Эль-Эменталя". В такой путь и отправился Калдор с зубастым питомцем, охраняя караван с магическими эссенциями и порошками. Пустынные скорпионы во всю хозяйничали в песках вокруг вольного города. Потому нападение на очередной караван не оказалось чем-то необычным.

Надо отдать должное владельцу каравана. Торговец пожалел денег, чтобы оплатить услуги мамелюков, потому нанял различный сброд, что имел при себе оружие. В итоге, при малейшем намеке на ограбление, охранники ретировались куда подальше. Калдор же обнажил скимитар и остался.

До сражения дело не дошло. Торговец сдал товар без боя и, выпросив у скорпионов одного верблюда и бурдюк с водой, отбыл в направлении Эль-Эменталя. Бандитов впечатлила храбрость молодого человека, к ноге которого жался зубастый ящер, способный перекусить эту ногу без особых усилий. Поскольку перспектива умереть под палящим солнцем без воды не прельщала Калдора, он прибился к банде.

После он поучаствовал в нескольких стычках со стражей вольного города, сражался с небольшим отрядом мамелюков и совершил несколько налетов на бедуинские стоянки. Когда же атаману потребовался предприимчивый и никому неизвестный боец, то из ближайших к Анвилу банд, лучше Калдора на эту роль никто не подходил.

Вообще, о Пустынных скорпионах известно ровно столько же, сколько и о мамелюках. То есть почти ничего. Зато слухи и легенды разносятся от оазиса к оазису, повергая торгашей в ужас, девиц в беспамятство, а сорванцов в восторг.

Их называют стражами песков и хозяевами безжалостной пустыни. Никто не ориентируется в песках лучше, чем Пустынные скорпионы, никто не выживет там, где выживет скорпион. Когда-то небольшая банда промышляла разбоем на торговые караваны. Но со временем крепла, разрасталась и занимала все новые уголки пустыни. Сейчас ни один путник не может чувствовать себя в безопасности, когда выходит за пределы охраняемого поселения. Если его не прикончит нежить или дикие звери – он падет от руки Пустынных скорпионов. Говорят, что у них повсюду соглядатаи и скупщики. Ведь сбывают же куда-то награбленное.

К полудню Ослябя с трудом разлепил глаза. Ужасно хотелось пить. Он приподнялся и нащупал на полу кожаный бурдюк. В воздухе витали ароматы затхлости и пота, но паломника это совсем не смущало. Зато смущало лорда Пифарей. Эразм сидел за столом и заучивал что-то из гримуара, положив его перед собой.

– Проспался? – не отрываясь от чтения начал волшебник. – Где ты так нажрался, что приполз только под утро?

– Нет, дедушка. Я не пил.

– Дедушка твой под коровой подох.

– То отец, милорд.

– Рад за них обоих, – Эразм безразлично зевнул. – Сбегай-ка ты до оазиса, набери себе пару ведер воды и омойся, а то несет как от скотины.

Ослябя медленно потянулся. Вчерашняя тревожность прошла и, осушив половину бурдюка, парень чувствовал голод.

– А чего эт вы, милорд, там бубните? – паломник поднялся и принялся разминать ноги.

– Вспоминаю формулы заклинаний. Я ж тебе не чародей какой-нибудь.

– А что, дедушка? – Ослябя принялся вертеть корпусом. – Чародеи не учат ничего?

– Чародеям магия от рождения дается, они ее из себя черпают.

– Это как так? Из себя? – парень удивленно уставился на Эразма.

– А так! Выродки они, вот как. Ошибки природы, – волшебник отстранился от книги, чувствуя, как накатывает волна раздражения. – Я изучаю магию с детства. Прикладываю к этому огромный труд. А тут бац! Какую-нибудь проститутку обрюхатил демон, джин или еще какая-нибудь тварь магическая, и вот на свет появляется выскочка, наделенный небывалыми магическими силами. То, над чем мне приходилось корпеть годами – это недоразумение получает просто потому, что его мамаша спит с кем попало.