— Я физически не могу иметь детей, — тихо признается жена. — По ЭКО дают мизерный шанс. Вероятность удачи почти нулевая.

— Отец знает? — давлюсь словами. Челюсти сами сжались до скрипа. — Твой отец знает?! — повторяю вопрос.

— Конечно. Обнаружили еще при первом осмотре у гинеколога. Он тогда много денег заплатил, чтобы никто больше не узнал. Чтобы ты не узнал. Отец знает, что твой бизнес сильно зависит от него и ты много потеряешь, если вернешь меня ему. А манипулировать удобно…

— Я убью его, — оттолкнув жену сел задницей на пол. — и тебя, — зло смотрю на нее. — За предательство.

— Он же отец, Эмиль, я не могла… — пытается оправдаться.

— После замужества ты принадлежишь мне. Спишь со мной. Ешь за мой счет, одеваешься. Живешь! Ты добровольно пошла за меня замуж! Ты говорила мне о любви! Ты предала меня еще пять лет назад не сказав правду. Убирайся, — кинулся к открытому сейфу, достал пистолет, упер дуло ей в лоб. Малика задержала дыхание с ужасом глядя на меня.

От ярости темнеет в глазах, сдернул оружие с предохранителя. Сердце шарашит в висках, качает кровь мощными толчками. Красная жидкость в моих венах смешивается с адреналином. Грудная клетка ходит ходуном от тяжелого шумного дыхания. Из последних сил я стараюсь удержать себя в руках и не нажать на курок.

— Мной очень опасно манипулировать, — хриплю севшим к чертям голосом. Верхняя губа дергается в зверином оскале.

— Завязано слишком много людей, Эмиль, — жена отходит от первого шока, медленно кладет пальцы мне на запястье, давит, чтобы я опустил руку с оружием. — Мы можем попробовать искусственное оплодотворение, если ты захочешь. Нужно долго готовиться, но вдруг этот мизерный шанс поможет, и ты все сохранишь. Мы не уложимся в год, но я могу попросить отца дать отсрочку.

— А если не выйдет? — усмехаюсь, опустив ствол вниз, вернув предохранитель в прежнее положение.

— Пока не знаю, — вздыхает Малика. — Я не могла пойти против отца.

— А против меня смогла. Не хочу видеть тебя сейчас. Пошла вон, — выплевываю со злостью и брезгливостью.

Беру в руки завещание. Снова его перечитываю. В нем папочка решил, что до сорока лет я должен обзавестись наследником, сыном. Если этого не случится, все наше имущество, деньги со счетов равномерно распределятся по благотворительным фондам страны.

Я не смогу вести дела дальше. Тогда меня просто грохнут, чтобы занять нишу, но об этом он видимо не подумал!

И тут до меня дошло… Я вспомнил его слова: «сын должен быть похож на тебя».

— Многоходовочка значит, папа — усмехнулся вслух.

Я уверен, что про диагноз Малики отец не знал. Жена сказала, что всех подкупили. Точно не знал. Он бы не заключал сделку в таком ключе с ее отцом. На тот момент искали бы другие решения. В конец — концов у Малики есть двоюродная сестра… не вариант. Она пять лет назад в школу еще ходила. Да блядь! Нашли бы кого под меня подложить! У них в роду баб много. А породниться с Альзаро выгодно. Папаша жены столько бабок с нас имеет особенно не напрягаясь, еще и условия диктовать себе позволяет!

Надо бы утихомирить.

Верхняя губа снова дернулась. Я достал из кармана мобильник. Сначала хотел отцу написать «спасибо» за такое завещание, но не стал. Я хер знает, чтобы делал на его месте, будь мой сын — последним в роду. Неприятно все это….

Ладно, разберусь. А пока набираю номер своего начальника службы безопасности.

— Камиль, а давай похулиганим немного, как в старые добрые времена, а?

— Кого надо наказать? — тут же включается он.

— Одну крайне оборзевшую, но очень влиятельную сволочь.

Глава 18.

Саша

Я видела, что Эмиль вернулся. Ко мне он не зашел, даже не стучал. Это хорошо. Идея с лишением девственности горит во мне и пугает одновременно. Ну глупость же… или нет?

Ворота отъехали в сторону пропуская во двор автомобиль. Из него вышли уже знакомые мне мужчины. Большой бородатый — это Камиль. А второй… Он выбивается сильно из этой компании. Русоволосый, зеленоглазый. Его все называют Макс.

Он поднял взгляд на мой балкон, улыбнулся белозубой улыбкой и тут же получил сильный подзатыльник от Камиля. Здоровяк, похожий на буйвола, что-то жестко высказал Максиму и мужчины скрылись из виду.

Вспомнила того, кто приходил вставлять мне замок в дверь. Эмиль точно запретил всем смотреть на меня. Охране только можно, но это и неудивительно. Как иначе им за мной следить? Может оно и к лучшему. Невидимкой в доме быть проще.

Приоткрыв дверь, через щёлочку посмотрела в коридор. Никого не обнаружив, вышла целиком. Кушать хочется очень. Под урчание желудка думать выходит плохо. А под мужской крик, переходящий в рык, доносящийся из кабинета, еще и страшно.

Сбежала вниз по лестнице, вошла на кухню. Никого.