— Осваивайся, — шепчет Фил мне на ухо, — я скоро вернусь.

— Но… — не успеваю поймать его за руку.

— Мы не кусаемся, Ярослава, — загораживает весь вид на сводного брата Данил. — Если только некоторые.

— Я все слышу, идиоты, — хмыкает Дина и не спешит сдвигаться с места.

— К слову о психах в коллективе, — Ратмир подпирает меня с другой стороны, — вот тот шизик на последней стадии, — указывает на Макара, — Исуп и вовсе отдельный вид ядовитых змей.

— И только два ангелочка в группе, — она обходит нас, фыркая. — Добро пожаловать в рай!

Ребята проходят к инструментам, а я оглядываюсь назад. Леонида нет, и я, словно опоры лишилась. Улыбаясь, приближаюсь к новым знакомым и отмечаю, что в коллективе два гитариста, клавишник и ударник.

— Ты на чем играешь? — обращается ко мне Рат, трынькая по струнам гитары.

Киваю на занятые клавиши, и тот понимающе ухмыляется, что не укрывается от депрессивного мальчика.

— У нас вообще-то каждый петь умеет. Так что новые вокалисты не требуются, — отшил ровным и спокойным тоном Макар.

— Не слушай его, — Дина проходится по ударным, выбивая четкий ритм, — Мак не в настроении.

— Почему тогда не уходите в солисты? — я останавливаюсь за несколько шагов до инструментов и выравниваю дыхание. — Так ведь проще… В каком-то смысле…

— У нас не столица, — это раз, — раздраженно говорит Макар, не глядя на меня, — учебу никто не отменял, — это два.

— Тут каждый хочет стать солистом, поверь, — Ратмир подходит ко мне и улыбается, — но мы собрались в кучку, чтобы облегчить друг другу жизнь.

— На свою жалуйся отдельно, а за других молчи, — снова раздражается Макар. Я ему не нравлюсь, и это слегка огорчает.

— У нас главного не хватает. Мира, — Дина крутит палочки пальцами.

— Мирослава, — уточняет Данил, бросая на Макара странный взгляд, — он у нас отец и мать в одном лице.

— Даже так? — улыбаюсь, все больше проникаясь к ребятам. Хорошие они. Чувствую.

— Он нам работу обеспечивает. Многих знает. Чувак со связями, — поясняет Ратмир, — к слову о солистах. Мы вечерами выступаем в разных заведениях. Что-то вроде подработки. Иногда очень прибыльной. И заменяем друг друга в вокале, если вдруг у другого проблемы или заболел. Так проще, а то, когда надежда на одного певца, можно и в затруднительное положение попасть.

Макар усмехается. Остальные дружно вздыхают. Я не задаю вопросов, потому что дураку понятно, — их кто-то подвел.

— С нами вот все ясно, — Макар прищуривается и переводит на меня задумчивый взгляд, — а с тобой нет. Ты же была сама по себе. Я видел твое выступление. И в чем проблема?

— У нас появился сталкер, — шепчет мне на ухо Ратмир, но его друг не сводит с меня глаз.

— В жизни все меняется, — пожимаю плечами, не желая озвучивать подробности. Все-таки вокруг меня незнакомые люди, а после показательного предательства Паши я и близким доверяю с трудом.

— Ладно, — Ратмир хлопает в ладоши, — давайте оставим на потом групповую терапию и что-нибудь споем.

— Давно пора, — отзывается Дина.

— Мы начнем, а ты присоединяйся, — доброжелательно бросает Ратмир, подталкивая меня к микрофону.

Волнение отдает дрожью в пальцах, но я не показываю его, предвкушая последующее классное времяпровождение. Ребята слаженно начинают играть, а я пытаюсь понять, какую песню они решили исполнить. Когда до мозга доходит, подключаюсь. Не смело. Ратмир поднимает руку, останавливая, а потом машет, чтобы стартовала на припеве. Разгоняемся постепенно и под финал мы звеним так слаженно, что звезды бы позавидовали. Улыбки скользят по лицам, а Ратмир и вовсе на волне позитива подходит ко мне и приподнимает. Смеюсь.

— Чумовая девчонка! — отпускает. Щеки полыхают от смущения и радости. С ними классно. — Согласны?

Ребята кивают. Все. Кроме Макара. Я кусаю нижнюю губу изнутри, кайфуя от атмосферы, и натыкаюсь на серьезный взгляд Леонида, застывшего в дверях.

POV Ярослава

Лёня немногословен. Я тоже. Пребываю в ожидании его слов уже около десяти минут. Ровно столько прошло с того момента, как я попрощалась с ребятами из группы. Они до безумия клевые, и мне не терпится встретиться с ними снова на репетиции. Теперь подвал клуба будет моим пристанищем от недовольства родителей, и поблагодарить за такой щедрый подарок я должна Леонида. Вот только проблема в его задумчивом лице. Как только я набираю полные легкие воздуха, чтобы сказать несчастное «спасибо», и поворачиваюсь к нему, вся решимость сдувается, как шарик, наполненный гелием. Плечи опускаются, и я корю себя за слабость. Признаюсь, обвинять и истерить гораздо проще, чем выражать искреннюю благодарность. Я, как маленький ребенок, жду, что со мной заговорят первыми. Бесстыжая, Ярослава…

Я несколько раз тяжело вздыхаю, намекая сводному брату, что пора бы уже спросить меня о чем-нибудь, но он не обращает на меня никакого внимания, сосредоточенно выворачивая руль. Когда машина въезжает во двор, все мои внутренности по очереди прыгают в бездну. По грудной клетке разливается острое разочарование. Мне сейчас хочется поймать коронную улыбку Фила, только на нее нет и намека. Он глушит мотор и открывает дверь, чтобы покинуть салон авто. Тут-то меня и прорывает.

— Закрой! — тихий визг вызывает недоумение у Лёни, и я облизываю пересохшие губы. — Закрой, пожалуйста, — выдавливаю из себя идиотскую улыбку, за которую хочется треснуть себе по лбу, потому что она совершенно неуместна.