Не светлячок, не тлеющий тетрадный листок, а натуральный такой фаербол — прям плотный огненный шар размером с яблоко, висящий в воздухе.

— Ого! Ого. Я, я сделала. Сама!

— Отлично. Повторить сможешь? — Деловито поинтересовался Вася.

— Попробую… Подожди, а что в нем горит? И как он не падает?

— А как в моем маленьком тельце помещается столько неотразимости? Магия. Теперь попробуй эту штуку пошевелить или потушить и, ради всего святого, не спали тут все!

— Думаю, о «спали» стоило подумать прежде, чем мы тут начали бумагу взглядом поджигать. — Вклинилась Таня, полная энтузиазма поучиться магии в секретной базе в лесу вначале, но теперь уже порядком заскучавшая.

Яша сосредоточилась на пылающем шарике и представила, как он перелетает чуть вправо, потом чуть влево. Ничего. А если нахмурить брови и захотеть сильнее? Тоже никакого эффекта. Какого черта?..

— Не напрягайся, мелочь, а то аж покраснела вся.

— Неправда!

Так, а если вот так вот… «Ленииииво»… Не представлять, а вот просто захотеть? Как будто не фаерболом пытаешься управлять, а рукой или ногой?..

Шар огня и света послушно дернулся в одну сторону, потом в другую — быстро, дергано, как будто продолжение невидимой руки, которой Яша начала и никак не могла перестать трясти.

— Ой, все! Все! Пусть оно потухнет! — Яша с усилием выдохнула, и «отпустила» огонь, послушно рассеявшийся в воздухе.

Комната снова погрузилась в полумрак.

— Ты молодец! Это было очень круто. — Сказала Таня.

— Спасибо… — Пробормотала Яша, внезапно очень уставшая. — Ойй, Вась, а почему у меня вдруг так голова болит? Первого сентября ничего не болело!

— Потому что ты эту свою голову на этот раз интенсивно использовала. Смотри, устала ты сейчас, на самом деле, не от самого колдовства, а от того, что училась его контролировать. Концентрировалась на ощущении и искала способы «нажать на кнопки», доступные твоему мозгу, именно так, чтобы получить определенный результат. Делала то, чего раньше не умела. Это всегда утомительно.

— И долго еще у меня будет так гудеть череп после того, как помагичу?

— Вот как привыкнешь, так и перестанет. Не переживай, скоро научишься.

Яша разочарованно шумно выдохнула.

— Так, а теперь с тобой, куколка…

— Почему это куколка?

— Потому что волосы выбелила, и теперь вся, как соломенная куколка. Так вот, покажи-ка мне, что ты можешь…

Спустя еще полчаса две усталые ведьмы выпали из комнатки на свежий, даже уже прохладный, лесной воздух. Где-то вдалеке кричала кукушка, в кустах неподалеку чирикали какие-то ни то пеночки, ни то синички, ни то зеленушки. Воздух полнился ароматами земли, травы и поздних цветов. Хо-ро-шо…

Они бодро зашагали по тропинке в направлении остановки. Было еще достаточно рано, и автобусы точно ходили, но слоняться по буеракам в темноте совершенно не хотелось.

В один момент они шли в относительной тишине и одиночестве, а в следующий из-за добротного домика персонала лагеря вышел мужчина: высокий, тощий, патлатый, одетый в потертую энцефалитку.

— Ой, здравствуйте! А мы тут, эм, просто проходим… — Растерялась Яша. Насколько им вообще можно тут находиться? Будет ли он ругаться? Позвонит в полицию?

— И вам не хворать! — Весело ответил, должно быть, тот самый лесничий, круглый год охраняющий лагерь. — Как жизня, как здоровьице, Василий Иваныч?

Девушки удивленно переглянулись, и тут фамильяр, на правах самого мудрого и уважаемого члена коллектива едущий у Яши на руках, невозмутимо ответил:

— Да вот все потихоньку да помаленьку, Ярослав Вернидубович, как жизни положено, так и течет. Давеча вот, страсти какие, Ядочка Ильинична в лучший мир отошла.

— О как, даа… Жалко ее, бойкая была девка. А это сейчас с тобой кто?

— Да вот, новые подопечные.

— Тоже ведьмы, хм?

— А как иначе-то.

— Ой, какие удивленные. Чего-сь, не ожидали, что дедок не так прост, а?

— Не ожидали. — Честно ответила Таня. — А вы, кто?

Сухонький мужчина улыбнулся широко — даже по-чеширски как-то, человеческие мышцы вряд ли на такое способны — и вдруг разом весь позеленел и побурел, и стал похож на заросшую мхом и лишайником корягу.

— Леший я, девоньки, леший.

Старые знакомые продолжили своеобразную светскую беседу, обмениваясь новостями и сплетнями. Из этого разговора ведьмочки узнали, что этот конкретный леший, против обыкновения, на зиму не засыпает в какой-нибудь уютной яме в глуши, а очень даже бодрствует, обихаживая лагерь и зачитываясь книгами.

— О, дак ты, небось, Ядочкина дочка?

— Внучка, — с кивком ответила девушка.

— О как. Да, быстро же время летит. Я твою бабку помню еще такой голенастой девченкой, чуть не под стол пешком ходила! Даа… — Под конец голос лешего погрустнел. — Скажи-ка, как твое обучение продвигается?

— Да не особо пока, на самом деле, — вклинился Вася. — Как ни бьюсь, не могу эту мелочь научить видеть, понимаешь? Силы-то так и плещет, а вот контролировать худо-бедно, чего колдует, вот только сегодня научилась. Причем девочка-то умненькая, это я никак не могу подход к ней найти. Старею, что ли?