И в первую очередь нужно решить, как и где буду жить.

– Ночью из-за эмоций я наговорила много лишнего, - прервала я тишину. – Я поеду на похороны. Мне нужно проститься с родными.

Слова дались мне с трудом. В горле стоит ком, глаза горят от подступающих слез, а в сердце будто кол воткнули.

– Вот и умница, - Влад посмотрел мне в глаза и продолжил. – Ты хорошо держишься.

– Можно после выздоровления остаться жить у вас? Временно. Я пока не готова вернуться в свою квартиру.

– Не можно, а нужно, - строго произнес Леша. Таким тоном он обычно говорит, чтобы с ним даже не начинали спорить.
– Как придешь в себя, решим, что делать дальше.

– Я уже подумала, - поспешила я заговорить. Не хочу, чтобы они думали, что я теперь их пожизненная забота. – У меня есть счет в банке, куда папа однажды положил неплохую сумму, на всякий случай. Как раз на полгода хватит, - а мы тогда с Егором смеялись и называли отца параноиком. Брату он открыл тогда такой же счет. – А через полгода, когда вступлю в права наследства, получу доступ к остальным средствам, продам квартиру и куплю другую.

– Ты в этом уверена?

– Да. Там все будет напоминать о них. Я не смогу жить дальше, - произнесла, вытираю выступившие слезы. – А Егор бы мне этого не простил.

– Ты очень сильная, - прошептал Влад и взял меня за руку.

– Нет. Просто стараюсь держаться. Ради Егора.

– Он очень сильно тебя любил, - сказал Леша, пытаясь спрятать свои глаза, чтобы никто не заметил в них слезы.

– И я его. Поэтому даже не представляю свое жизни без него.

– Я тоже, - продолжил друг, шмыгая носом. – Но мы со всем справимся.

Лешка так же переживает потерю Егора. Нельзя перед ним расклеиваться, я не в праве. Больно не только мне. Позже найду способ заглушить эту боль. А пока буду показывать им, что справляюсь.

Похороны прошли ужасно. На прощании и отпевании я держалась. Слезы, конечно, текли рекой. Но я держалась и не истерила.

Но когда начали опускать гробы в землю, а после закапывать, я уже не смогла сдерживать себя.

Костыли уже валялись в стороне, а я стояла на коленях, кричала и рыдала:

– Вы не могли меня оставить! Почему не забрали меня с собой?!

– Леш, уводи ее.

– Кэт, пойдем, - услышала я голос Леши и почувствовала его руки на плечах.

– Нет! Я останусь с ними!

– Тебе нужно успокоиться, - продолжил друг. – Пойдем.

– Нет! Ты не понимаешь!

Я продолжала кричать, пока Леша уводил меня. Грудь разрывало от боли. Мне было плевать, что я иду без костылей и хромаю. Плевать, что болят сломанные ребра. Я не чувствовала ничего, кроме нестерпимой боли в груди.

Когда Леша сажал меня в машину, я уже ничего не кричала. Просто рыдала.

– Посиди здесь. Я сейчас вернусь, - произнес он перед тем, как закрыть дверь автомобиля.

Я ничего ему не ответила. Сколько его не было, не знаю. Но пока он ходил, я то ли уснула, то ли потеряла сознание.

Проснулась уже в квартире. Никого, кроме меня, дома не оказалось.

На глаза попалась бутылка коньяка. То, что нужно.

– Кэт, вставай, - сквозь сон услышала я раздраженный голос Леши. Тебе сегодня ко врачу.

– Ммм… завтра схожу, - пробубнила в ответ. Чувствую себя ужасно.

– Нет! Ты пойдешь сегодня!

– Не кричи, - попросила умоляющим голосом. Голова сейчас просто лопнет от шума.

– Что, голова болит? – все с тем же раздражением, но уже тише продолжил говорить Леша. – Ждем тебя на кухне. Костыли стоят у тумбочки. И лучше тебе прийти сразу.

Как только друг вышел из комнаты, я с трудом смогла сесть на край кровати.

Сейчас буду слушать воспитательную лекцию от Леши. Он всегда так делал, когда наши с Егором выходки выходили за рамки.

Но сейчас не тот случай. Да, я напилась но кто осудит за это человека, если тот напился в день похорон всей своей семьи?

– Ей сейчас точно не до врача, - услышала я разговор парней, пока переодевалась. – Пусть сходит завтра.

– Ей стоило об этом подумать, когда вчера решила напиться, - ответил Леша с раздражением.

– Каждый справляется, как может, - продолжает Влад меня защищать.

– Ты сейчас серьезно ее оправдываешь?!

– Нет, - зашла я на кухню. – Он пытается донести до тебя, что в моем поступке нет ничего криминального.