Шрифт:
Он выскочил из машины и побежал в сторону больницы.
«Что бы ни было, - убеждал он себя, - мы переживём это вместе. Трудности закаляют и сближают».
Павел смотрел вслед другу: «Повезло Кирюхе, - вздохнул мужчина. – Он нашёл смысл своей жизни…»
Глава 122.
Можно ли любовь сравнить со звёздным небом. Обманчиво далёким, обманчиво близким. Одновременно и чужим, и родным. Блеск звёзд манит, завораживает. Маленькие светящиеся точки на бескрайнем полотне.
Массивные тела огромных размеров для нас маленькие-маленькие светящиеся точки на тёмном небосводе.
Свет звёзд горячий и холодный…
Так же и любовь… Она может отогреть душу, излечить израненное сердце, а может наоборот заморозить сердце, растоптать душу…
Кристина Олеговна выскочила в коридор, как была в длинной ночной сорочке, босиком, когда посреди ночи в квартире раздался какой-то грохот.
– Саша? – женщина щёлкнула выключателем. Яркий, желтоватый свет явил ей изрядно подвыпившего внука.
– О! Бабуль! – махнул он ей рукой, подпирая стену, снимая кроссовки.
– Ты пьян? – ахнула женщина.
– Нет, - протянул парень.
– Как это нет! – воскликнула Кристина Олеговна. – Да от тебя за версту несёт.
– Не нравится, - хмыкнул он. – Можешь катиться отсюда. У тебя же есть своя квартира. Правда в другом городе, - захохотал, откинув голову назад. – Засиделась ты, бабка, в гостях!
– Саша! – женщина отступила он него. Её лицо стало белее мела. – Как ты можешь! Совсем без родителей распоясался. Какая я тебе бабка!
– Ой, ой.
– молодой человек скрестил руки на груди. – Если ты думаешь, что пластические операции тебе молодости и долголетия добавили, то ты ошибаешься. Сколько лицо не натягивай, жир с живота не убирай…
– Неблагодарный! – вспылила Кристина Олеговна, но побоялась дать ему пощёчину, поскольку парень смотрел на неё пусть и расфокусированным, но злым взглядом.
– А сама-то, - развязно произнёс он, взмахнув руками. – Приехала без приглашения и живёшь, живёшь…
– Да как ты можешь! Я за сыном ухаживаю! – покраснела от ярости женщина.
– Ты? Уморила! Ох, - он зажал рот ладонью, но содержимое желудка так и просилось наружу. – Бе… - пол, пуфик и кроссовки парня оказались забрызганы чем-то непонятного цвета с неприятным запахом. – Бе, - снова вывернуло желудок Саши наизнанку.
Кристина Олеговна скривила нос:
– Иди, умойся. И зачем надо было так напиваться?
– Совесть замучила, - заплетающимся языком произнёс Саша. – Все вы думаете, что я бесчувственный чурбан.
– А ты не такой?
– женщина втолкнула парня в ванную комнату.
– Нет. Я не такой. У меня знаешь, как всё горит, - ударил себя в грудь. – Я же не знал. Понимаешь, не знал. Иначе бы никогда, - ополоснул лицо холодной водой.
– Ну, да. Ну, да. Ты белый и пушистый.
– Я же люблю её, - обречённо вздохнул Саша, вытирая лицо полотенцем.
– Кого? – опешила Кристина Олеговна, которая всё меньше и меньше понимала, о чём говорил молодой человек.
– Мать, - выдохнул он.
– Мать? Лидку что ли?
– Ну, да, - пожал плечами Саша, выходя из ванной и направляясь на кухню.
– Так ты из-за Лидки так напился? – женщина поставила чайник на плиту. Недоумение читалось на её лице.
– Ты не понимаешь, - молодой человек сел на табурет, поставил локти на стол, а ладони запустил в свои короткие волосы. – Он сказал, что я убийца. Я – убийца! А она совсем сбрендила, прогнала меня. Меня! Своего единственного сына!
– Ничего не понимаю. О чём ты говоришь? Ты же мухи не обидишь?
– Муху не обижу, а вот своего брата или сестру… - замолчал.
– Ты бредишь?
– Если бы…
Кристина Олеговна слушала Сашу и не могла поверить, что этот парень мог опуститься до такой подлости.
«Как ты мог!» – хотелось воскликнуть ей. Но слова застыли в горле. Ей вдруг стало страшно. Если он, любя мать, так поступил, то что говорить о ней, Кристине Олеговне: даст чему-нибудь по голове и ай-да…
Женщина налила кипяток в чашку и поставила её перед внуком:
– Пей.
Он морщась и дуя на горячую воду, принялся пить мелкими глотками.
«Бедная Лида, - жалось зашевелилась в сердце Кристины Олеговны. Она конечно любила поскандалить с бывшей невесткой, выкрикивая разные нелицеприятные слова, но никогда по-настоящему не желала ей зла. – Что же Лида сейчас чувствует? Один ребёнок убил другого, пусть и нерождённого».