Шрифт:
– Но зачем им это? – женщина растерялась от услышанного. – Зачем вредить собственному сыну?
– Лида, очнись! Очнись! Чтобы вас с Кириллом разлучить. Они не хотят видеть тебя рядом с ним. Разве ты не знаешь? Я тоже, - прошептала она, - не хотела, чтобы брат на тебе женился. Но и с решением родителей согласиться не могу.
– И поэтому… - охнула Лида, - они так жестоки к нему. Из-за меня?
– Да, - опустила глаза Маша. – Я не знаю, что между вами произошло, да и сам Кирилл не рассказывал, но, умоляю, тебя, вытащи моего брата. Пусть он мне и не родной, но он лучший брат на свете. Прости его и помоги, - отчаяние сквозило в глазах девушки, когда она сложила руки в умоляющем жесте. – Пожалуйста.
– Конечно, я помогу, - горячо заверила её Лида, чувствуя, как стыд опаляет её щёки.
«Пока я страдала дурью, - промелькнуло в её голове, - Кирилл чуть не умер. А ведь я могла помочь ему уже тогда. всего-то надо было… Не быть трусихой…»
– Спасибо, - тем временем с объятиями набросилась на женщину Маша. – Что же мы на улице сидим, пойдём поднимемся в квартиру Киры. Я в ней уже несколько дней живу. Разругалась со всеми, - вздохнула.
– Я домой, наверное, поеду. Поздно уже.
– Э, нет, - схватила её за руку девушка. – Никаких «домой». Я теперь тебя никуда не отпущу, пока мы Кирилла домой не привезём. Кстати, а где ты была?
– Хотела побыть одна, - скупо пояснила женщина, поднимаясь с лавки, не желая вдаваться в подробности своего «исчезновения».
– Кирилл места себе не находит. Мечется, как зверь в клетке, а ты… просто хотела побыть одна…
– Ты не поймёшь, - отмахнулась от неё Лида.
– Ладно, - Маша взяла её под руку, подталкивая ко входу в подъезд. – Не маленькие, сами разберётесь.
Маша оказалась той ещё болтушкой. Она говорила и говорила, говорила и говорила о себе, о Кирилле, об отце, о кафе… Лида была благодарна девушке, что та больше не задавала ей неприятных вопросов.
Они поужинали и разошлись по комнатам, спать. Вот только уснуть Лида никак не могла. В голове всё время возникали слова Николая, что Камилла не успокоится, пока не сломает Кирилла, пока он не станет её. Нет, такого допустить Лидия не могла…
А что в принципе она могла?
Где-то совсем рядом, раздражающе тикал будильник, сбивая с мыслей.
«Кирилл даже копию того нелицеприятного видео мне не оставил. Что делать? Я не могу потерять Кирилла. Не могу, - болезненно сжималось её сердце. – Почему такие, как Камилла правят этим миром? Почему, такие, как Камилла… Камилла… - женщина подскочила на кровати. – Точно… Камилла. На ноутбуке Кристины Олеговны есть такой файл. Чтобы это значило? Надо проверить».
Она быстро поднялась с дивана, оделась и, вызвав такси, покинула квартиру, оставив записку Маше.
Её потряхивало от напряжения. Сидя в машине на переднем пассажирском сиденье, она поглаживала свой живот и повторяла: «Господи, помоги. Господи, помоги. Если не ради нашей любви с Кириллом, то хотя бы ради ребёнка, сжалься над нами, Господи…»
Расплатившись с водителем такси, женщина поднялась в квартиру. Первым делом, как она перешагнула порог, направилась в зал, к ноутбуку Кристины Олеговны. Включила гаджет. Взглядом нашла папку «Камилла» на «рабочем столе». Открыла её. И пришла в ужас от количества фотографий и видеороликов с участием Камиллы и «мальчиков для битья».
Лида, как одержимая, начала открывать всё подряд, но к её облегчению ни на одном видео, ни на одной фотографии не было Кирилла.
Сейчас ей меньше всего хотелось думать, а тем более видеть, в каких извращениях участвовал её муж.
Глава 162.
В мифологии некоторых стран любовь ассоциируется с белым цветом. Кто-то считает, что белый – это цвет чистоты, незапятнанности, начала жизни… Кто-то уверяет, что белый – это цвет скорби, когда все краски жизни потухли и ничего не ждёт впереди. Но есть и такие, которые уверяют, что белый – это цвет, неопределённости, нерешительности… Цвет – хамелеон. Ведь любой цвет, растворяясь в белом, теряет себя, становясь чем-то новым…
И любовь... Она меняет сознание, отношение к жизни...
Из лифта, который спустился на подземную стоянку элитного многоквартирного дома, вышел мужчина в элегантном тёмно-синем костюме. Его рубашка ослепляла своей белизной. Запонки с крупными бриллиантами, часы и держатель для галстука были из золота. Чёрные кожаные туфли натёрты до блеска. В одной руке он держал телефон и постоянно посматривал на экран.
Он дошёл до легкового автомобиля представительского класса, дождался, когда водитель выйдет из машины и откроет ему заднюю дверцу.