Меня не интересовали ни профессия, ни возраст, ни семейное положение этого человека. Он шёл рядом, этого было более, чем достаточно. Запах скошенной травы усилился с наступлением ночи, и я с неимоверным удовольствием вздыхала насыщенный травяной аромат, глядела на звёзды, на моего провожатого. На его лицо падали отблески фонариков, я как зачарованная следила за игрой света и тени на гладковыбритых щеках, приподнятых скулах, волевом подбородке, чётко очерченных губах и главное, на удивительных глазах, цвет радужки которых я так и не смогла определить.

Он нашёл на небе Большую медведицу и посмеялся над тем, что больше ничего определить и не может. Мне нравились его улыбка, негромкий расслабленный голос, отсутствие хвастовства и глупых шуток, от которых бывает неловко. Он был полной противоположностью моего мужа в данный момент, и это усыпило мою бдительность.

На пути попалась карусель.

— Хочешь покататься, — предложил он.

Волшебная ночь в сосновом лесу не могла закончиться просто так, без какого-нибудь маленького безумства.

— Окей!

Я забралась внутрь карусели, и он без рывка, плавно начал её крутить, постепенно ускоряя ход.

— Быстрей!

Инструктор добавил мощности, я завизжала и схватилась за поручни. Голова закружилась вместе с небом, лесом и фонарями. Перед глазами всё слилось в сплошную круговерть.

— Хватит!

Мой карусельный предел наступил очень быстро. Да, я стала слабачкой. Но всё равно моё ребячество удалось. Отдышавшись немного, я вывалилась из карусели в руки Инструктора. Он прижал меня к своему крепкому торсу, несколько секунд я вдыхала запах его тела, словно смешанный с терпкой хвоей, чуть отстранилась, он тут же отпустил.

Инструктор благовоспитанно сопроводил меня до туалета, потом до умывальников. Под занавес пожелал спокойной ночи и мирно удалился, перекатывая во рту зелёный стебелёк.

Словно под анестезией я забыла про роддом, про дочь, которая лежала в реанимации, про то, что её, возможно, уже нет в живых, а мне просто не сообщили. Спокойно улеглась в кровать и заснула, ощущая, как по телу бродят токи от тлеющих углей. Всё будет хорошо. Кто прошёл по углям и не обжёгся, тот невиновен. Так определяли в древности вину преступников, сказал Инструктор.

Впрочем, пятка всё же болела.

Утро началось с громкой бодрой музыки над лагерем. Видимо, где-то всё-таки функционировала радиорубка, о которой толковала Галина Ивановна. Я еле оторвала голову от подушки, когда чем-то озабоченный Арнольд громко прокричал через окно.

— Через двадцать минут жду всех на площади.

Жанна откинула одеяло и села на кровати, пригладив пальцами свою лохматую гриву.

— С чего такая спешка! — пробурчала она.

Женщины, не спеша, поднимались с кроватей. Хождение по углям они обсудили ещё ночью, перед сном. Прогулявшая с инструктором ночные разговоры, я, конечно, много чего пропустила. Ахи и охи по поводу огнехождения с наступлением утра пока не начались. А мне очень хотелось поделиться своим состоянием. Сегодня была первая ночь после родов, когда я крепко спала.

Вяло отреагировав на сообщение, женщины, тем не менее, стали собираться на «утреннюю линейку».

Я вышла из корпуса последней, сходила до туалета, умылась и поплелась, хромая, следом за всеми. Наступать полностью на ногу я ещё не могла. Надо спросить девчонок, возможно, у них есть какое-нибудь средство от ожогов.

Неулыбчивый, нервный Арнольдик построил нас в шеренгу. Всем своим видом он транслировал, у нас неприятности. Не очень-то хорошо, встав утром после праздника, ожидая зарядку, завтрак, дыхательные практики, йогу и прочие занятия, стоять на плацу в ожидании плохих новостей.

Подходя к площади, я заметила отсутствие в наших рядах Галины Ивановны. Опаздывает? Но утром я её не видела. Девочки были несколько взбудоражены из-за странного утреннего построения. Они переговаривались между собой, пытались поговорить с Арнольдом, узнать причину изменения графика. Не флаг же мы собрались поднимать, открывая лагерный сезон?

Я встала с краю рядом с Лизой.

Со стороны столовой к нам неторопливо шли четверо мужчин, одетых в черную форму с желтой нашивкой «Охрана» на груди. В изумлении я следила за их приближением. Что-то пугающее проступало на их лицах. Ещё не осознавая причину, я уже хотела броситься прочь под защиту шестого корпуса. Мужчины приближались как хищники к стае ничего не подозревающих мирно пасущихся антилоп. Охранники подошли и встали напротив нас, пристальным вниманием зарождая в душе смятение. Жутковатое молчание затянулось.