Шрифт:
Судя по раздавшимся за спиной приглушенным проклятиям и вздохам, мои товарищи об этом ничего не знали. Что не удивительно, в общем-то. Они небожители, привыкли за десятилетия к своему звездному статусу. А я человек простой. К тому же — прошлый Виктор Глебов служил в ВДВ.
— Это правда, Георгий Афанасьевич? — очень холодным тоном спросила Зима. Любой, кто знал ее хоть немного, должен был понимать, что девушка сейчас находится в состоянии контролируемого бешенства.
— Я не собираюсь обсуждать с вами решения, принятые на уровне Политбюро. — не меняясь в лице ответил Ломов.
Вот же рептилоид хладнокровный! Я его только что обвинил в расстреле гражданских, а он даже бровью не повел! Выдержка у него такая невероятная или он абсолютно уверен в своей безнаказанности.
— Как и я с вами дела Комитета Контроля. А так же внутреннего климата в моем подразделении. Мы закончили разговор.
— Пока, да.
— Хорошего дня, Георгий Афанасьевич.
— И вам, Любовь Федоровна.
Зима крутанулась на каблуках, и нервно вбивая их в ни в чем не повинный паркет, двинулась к выходу из зала. Мы потянулись вслед за ней. Ребята — подавленные. Я — в полной прострации. Я ведь не ошибся сейчас? Люба только что произвела классическую расторговку. Ты молчишь про моего человека с несдержанным языком, я — про расстрелы чиновников монгольского правительства.
Это же не так, да?
P. S. Если вдруг кого-то будет тригерить с этой главы, знайте — такой и был план)
Глава 3
На выходе мы с Зимой поругались. Ну, как поругались… Она злым шепотом высказала мне, что о таких вещах нужно предупреждать. Я, в свою очередь, буркнул, что уже язык стер от разговоров, и не нужно меня виноватить, а раньше слушать. И вообще, сейчас не ругаться надо, а думать, что дальше делать.
— Ждать. — отрезала лидер нашего отряда. — Все уже сделали, что можно.
Во многом она была права. Начинать копать под главу военной администрации в подобной ситуации довольно опасно. Он узнает довольно быстро, и эти усилия против нас же и обернет. Мол, вместо того, чтобы заниматься своими делами, комитетские сверхи устроили межведомственные разборки, снижающие обороноспособность контингента в Монголии, и бросающие тень на единство советских служащих.
Я кивнул, и на том, собственно, мы и расстались. Заявок от военных пока не было, так что все расползлись по своим комнатам в гостинице. Меня, правда, в моей уже ждали.
Черноволосая красотка сидела в кресле, повернутом к двери, закинув ногу на ногу. Красивую ногу, надо отметить. Смуглую такую, крепкую, длинную. Я поймал себя на мысли, что незваную гостью рассматриваю именно в такой последовательности — ноги, живот, грудь, и только потом лицо.
Секретарша Ломова. Та, с экзотической внешностью и неприятным взглядом, которая вместе с ним в Улан-Батор прилетела. Сейчас в ее ореховых глазищах никакого холода и оценки не было. Только лукавое озорство.
Сразу захотелось сказать какую-нибудь банальность. Такую, из серии: «Что вы здесь делаете, гражданка?» или «Я, что, номером ошибся». Но эти мысли я отмел. Что она тут делает, я знал. Как и то, что попал в свою комнату.
— Долго вы. — протянула красавица. — Я уже заждалась.
Подняла ту ногу, которая была закинута на другую. Описала ей полную, достойную лучших балерин страны, дугу. Утвердила ее на полу, после чего кошачьим каким-то движением поднялась. Одернула строгую юбку, которая в вертикальном положении уже не смотрелась такой вызывающе короткой, и двинулась ко мне.
Я же будто остолбенел. Только и мог смотреть, как девушка медленно шагает ко мне, едва заметно покачиваясь при каждом движении, словно собирающаяся атаковать кобра. Не от красоты ее или животного магнетизма — всего этого, безусловно, было в достатке, но не настолько же, чтобы я контроль над телом потерял.
— Всегда находится такой, как ты. — произнесла она, остановившись в шаге от меня. Протянула руку, поправила воротник рубашки, наклонилась. Остановив губы у самого уха, добавила. — Почему, интересно?
Секретарша была менталистом, понял я. Довольно сильным, не нуждающемся в физическом или зрительном контакте. Никто иной не мог бы с такой легкостью заставить замереть высокорангового биокинетика.
Она прошла мимо, обдав облаком тонких духов, от запаха которых, при моем-то нюхе, сразу захотелось чихнуть. Но даже это простое действие было мне недоступно.
За спиной что-то звякнуло, и вскоре девушка вернулась в мое поле зрение с небольшим саквояжем в руках. Вероятно, он стоял у самых дверей.
— Мне не очень нравится то, что придется сейчас сделать, поверь. — сказала она. — Но сделать это нужно. Ты же служил в армии, верно, Виктор? Знаешь, что такое приказы? И то, что их требуется выполнять.
Саквояж распахнулся. Внутри оказался набор юного вивисектора — скальпели, хирургические пилы, щипцы и кусачки. Не будь мне так тревожно от потери контроля тела, я бы, пожалуй, рассмеялся. Серьезно? На метоморфа с моей регенерацией с этим пыточным инструментарием? И на что расчет.