Быстренько выгружаемся и следуем к стойке. Тарас Алексеич точно живет здесь. Иначе как объяснить его очередное дежурство в наш приезд.

Провожаю жену в кабинет и сам пристраиваюсь на стул при входе.

Стандартная процедура опроса, взвешивания, измерения давления. Пока малышка рассказывает, думаю, чем таким прижать стерву, чтобы забыла даже как дышать в сторону моей семьи.

Кажется…

«Дейв, скинь номерок твоего опера знакомого а?»

«Лови во вложении. Проблемы?»

«Сенкс. Завтра расскажу».

«Звони, если понадобится помощь».

В этом весь друг. Кратко и по делу.

Прислушиваюсь к разговору.

— Всё хорошо?

— Да, Егор Александрович. Ваши жена и ребенок в полном порядке. Распишу рекомендации и отпущу вас.

— Отлично. Спасибо. — Киваю врачу. — Ксюш, в коридоре тебя жду.

Выхожу в холл и набираю знакомого Давида. Мы уже пересекались, поэтому особо расписывать ху из ху не надо. Обрисовываю ситуацию и то, чего хочу. Пару минут обговариваем действия, и я обещаю подъехать примерно через час с готовым заявлением.

То, что отца Светки нет в городе, только на руку. Жестить никто не будет, а вот поставить зарвавшуюся дуру на место надо.

Сурово? Может быть. Но ночь в отделении против того, что она натворила… Если только гипотетически представить возможные последствия… Мотаю головой, отгоняя поганые мысли. Бинковская сама заслужила. Пусть впредь думает, когда захочет что—то сделать.

— Мы всё, — смущенная Ксюня выходит из кабинета. — Долго, да?

— Нормально. А щеки чего красные?

— От стыда, Егор Александрович. — Тарас провожает нас по коридору. — Вместо ожидаемой прибавки в весе опять минус. Некритичный, но минус же. Следите, пожалуйста, за питанием. Или вынужден буду через неделю рекомендовать стационар и насильно «кормить» через капельницы. Мы же все этого не хотим?

Пока малышка шмыгает носом, врач подмигивает мне и наклоном головы прощается.

— Накосячила? — Смеюсь, сгребая руку жены. — Отрабатывать будешь. Белковая пища очень полезна. — Это шепчу в ушко, прижавшись вплотную.

— Егор!

— Здесь я. А теперь поехали в магаз и домой. Мне отскочить надо будет ненадолго. С одним хорошим человечком встретиться.

— А с кем?

— С приятелем Давида. — Вот. И не обманываю же. Просто не договариваю.

К чему расстраивать свою жену? Я её только радовать должен. И буду. До конца жизни буду. Оберегать. Радовать. Заботиться.

Природой изначально это задумано. И кто я такой, чтобы спорить?

Ксюша.

Смотрю на спящее лицо мужа и думаю о том, сколько же силы в этом мужчине. Во сне его постоянно хмурый лоб разглаживается, и он выглядит безмятежным. Спокойный и умиротворенным. Таким, каким я его впервые увидела.

Беззаботный парень, прожигающий жизнь. Улыбчивый, громкий, заводной.

Кто же знал тогда, что мимолетная встреча в итоге перерастет в общее будущее, а за красивой оберткой окажется ранимая душа.

Не могу удержаться и провожу пальчиком по ровным дугам бровей. Перехожу на нос, очерчиваю скулы. Обычно это ласки Егора, но сейчас мне захотелось взять инициативу в свои руки. Знаю, знаю, что он проснется от моих шевелений. Прижмет к себе, набросится и будет нервно дышать, потому я могу к нему прикасаться, а он ко мне — нет. Запрет врача он выполняет строжайшим образом, хотя я порой на стенку лезу. Гормоны и жажда принадлежать мужу — взрывная смесь.

Егор лениво потягивается, улыбаясь одними уголками губ. И в следующее мгновение я уже прижата спиной к матрасу. Как он умудряется в этой позе не давить на живот — загадка.

— Ммм, с ума схожу. Хочу с тобой, малышка. — Шепот пробирается внутрь и мурашки размером со слоников бегут по позвоночнику.

— Ты же знаешь, что нельзя.

Егорка разочарованно смотрит на увеличившуюся грудь. Его не размер удручает, а то, что табу. Приходится ему держать шаловливые ручонки подальше.

Ведёт носом по шее, а у меня внутри всё сжимается. Мягко отталкиваю мужа, потому что сама начинаю сходить с ума. Вечерами он глухо стонет от моих ласк, а потом подолгу стоит у открытого окна, чтобы прийти в себя. Я знаю, ему нужно больше. И ему тяжело. Но от терпеливо ждет. Рождение такого долгожданного малыша компенсирует все ограничения, и он это знает. Порой мне кажется, муж ждет рождения больше, чем я. По крайней мере, с животом разговаривает именно он.

Выскальзываю из любимых объятий как можно изящнее. Сама себе кажусь ланью, но со стороны наверняка больше похожа на бегемота. Или пингвина. Однако обожание в мужском взгляде меньше не становится и это дает мне надежду на то, что изменения в фигуре никак не скажутся на чувствах.

— Ладно, я в душ. Но вечером ты вся моя.

— Я и так вся твоя.

Улыбается. Обожаю эту хитрую мордашку с чуть прищуренными глазами.

— Будем осваивать новые техники массажа для беременных.

— О нет, Егорушка. Помню я твои сказки на ночь.