Живот всё еще тянет и обеспокоенная подружка предлагает присесть в холле на диванчик. Пользуясь ожиданием, набираю теть Зою и прошу приютить у себя девчат на выходные. Она не только соглашается, на просьбу, но и предлагает подержать сестренок до моего восстановления. Просит только купить круп и муки, потому что тяжело нести от магазина.

Следующий звонок в садик. Хорошо, что устраивая, на всякий случай вписала Милку в доверенных людей. Она сможет легко забрать девочек.

Кладу голову на плечо подружке и прикрываю глаза. Очень хочу прикоснуться к животу, почувствовать там его или ее. Но гоню эти мысли. Привыкать нельзя. И думать нельзя. Иначе потом сама себя из болота не вытащу.

— Давай, ромашка, соберись. Если решилась, то только вперед. Твой отец нас всегда этому учил.

— Папа был мудрым человеком.

Смахиваю накатившие слезы и иду за Милой. Поплачу потом, а сейчас не то место и не то время.

***

Просыпаюсь глубоким вечером, втягивая витающие по квартире ароматы выпечки. Милуська, когда на нервах, всегда печет. А мне вот мучное никогда не удавалось. Могу примитивное что-нибудь.

Поднимаюсь и передвигаю ноги в ванную д. Да уж, зрелище не для слабонервных. Можно фотографировать, и смело помещать в детские книги в раздел кикимор. Кое-как приглаживаю руками волосы и умываюсь. До октября Мила обитает одна, родители её предпочитают дачную жизнь. Переезжают с наступлением снега.

— Ну чего ты встала? Тебе лежать надо.

— Устала лежать, — улыбаюсь. Отчитывает как ее мама. Один в один.

— А надо. Даже если ты, — опускает глаза на живот, — однозначно решила, себя надо беречь. Я завтра дома, послезавтра сгоняю к нашему доценту. Она по гинекологии как раз курс ведет. Узнаю, когда тебе лучше сделать и где. Тянуть не надо, чем раньше, тем меньше воздействия… Ну сама понимаешь.

Молча соглашаюсь и устраиваюсь за столом в кухне. Есть не хочу, просто стоя кружится голова. А еще вернулась тошнота.. Вполне себе и от нервов может быть.

— Ксю, а ты точно решила? Может…? Ну хоть как-то попытаемся найти?

— И что, Мил? Я ему и сама по себе не нужна, а тут нагрузка. Плюс мои девчонки. Да и где искать? Красивый парень Егор? Я не знаю ни возраста, ни фамилии, ничего. — Роняю голову на руки. — Права была его бабушка. Я самая настоящая распущенная дрянь. Позволила лишнего, теперь вот собираюсь…

Слезы вырываются бурным потоком. Не вытираю, позволяя им литься из глаз. Я столько всего держу в себе, что когда-то эта плотина должна была рухнуть.

Милка гладит по волосам и ничего не говорит. Эта молчаливая поддержка дает много больше пустых слов и обещаний. Мы обе прекрасно понимаем, что хорошо не будет, и надежды на светлое будущее весьма призрачны.

Но во всем виновата я одна. Следовало держать свои желания в руках, чтобы теперь не расплачиваться за минутную слабость. Слишком велика цена за проявление чувств…

Егор.

К клинике подъезжаю в районе обеда. С самого утра решал срочные вопросы. Один из которых — детская мебель в мою квартиру. Их больницы Ксюша поедет ко мне, а так как её сестры на ней, для девочек нужно оборудовать хотя бы спальные места. Всё остальное малыхи выберут сами. Старшая уже смышленая, я ее по первой и пока единственной встрече помню.

Оставив Дейва ждать доставку, поехал в магазин. Не знаю, что нужно беременным, но с вешалок хватал все, что подходило по размеру. Его еще вчера успел зацепить, когда на автомате подобрал с кровати топ. Как он там оказался и почему старательно игнорировал. Все разборки с Тошей-Антошей будут после.

Буду отцом. Всю ночь эта мысль не давала сомкнуть глаз. Как только понял смысл фразы, так проникся этим. Осознание пришло быстро. Мне кажется, я желал этого в глубине души с того момента, как увидел девушку с ребенком на руках у озера.

Схватив букет и пакет фруктов, бегом поднимаюсь по ступеням. Киваю сотруднице при входе и уверенно топаю к нужной палате. Никто не останавливает, ничего не спрашивает. С безопасностью, конечно, при их уровне, просто пшик.

На стук никто не отвечает. Может, на процедурах? Хотя ей вроде вставать нельзя. Или уже можно? А, может, спит?

Открываю дверь и замираю. Кровать заправлена, в помещении пусто. Что-то произошло ночью, и Ксюшу перевели? Что-то с ребенком?

Паника, поселившаяся вчера, снова поднимается из глубины сознания. Так, где кабинет этой язвительной тётки? Выскакиваю в коридор и, быстро сориентировавшись, несусь туда. Врачиха перехватывает в коридоре, словно сама искала.

— Где Ксюша? — Мне не до экивоков. Потом обязательно поздороваюсь, попрощаюсь, поблагодарю. — Романова Оксана Игоревна.

— Данная пациентка в клинике больше не наблюдается.

— В смысле?

— Девушка ушла под расписку. Запретить ей мы не имели права. Это вся информация, которую я могу Вам предоставить.

Перед носом хлопает дверь и я упираюсь взглядом в белое полотно.

Как ушла, куда ушла?

Букет летит на первую же скамейку вместе с пакетом, а я лечу в сторону стойки а-ля ресепшн.