Шрифт:
Вечер того же дня
Лондон, Найтсбридж
Тайная квартира Седрика Уиллета занимала целый этаж. Гостиные… приемные… столовые… По обширным комнатам-залам, заставленным драгоценной мебелью, расползались шедевры живописи, недоступные почтенной публике или давно утраченные.
Стены библиотеки были сплошь увешаны полотнами Леонардо да Винчи. «Леду и лебедя» никто не видел с XVIII века — вот она. А рядом — «Лобзание святых младенцев» в подлиннике.
«Мадонна с веретеном»… «Спаситель мира»… «Юный Иисус»…
— Мечта скупого рыцаря, — усмехнулся Вакарчук. — Запереться — и глазеть на сокровища духа. А самое сладостное — знать, что принадлежат они лишь тебе одному! И никто больше их не увидит!
— Может, подарить их? — задрал брови индеец.
— Кому?
— Эрмитажу можно…
— Можно, — согласился Степан. — Ладно, сейчас разберемся с делами и… — он усмехнулся. — Продолжим наш квест! Надо будет съездить в Италию, в один заброшенный монастырь…
«Координатор умер, — мелькнуло у него в голове. — Да здравствует координатор!»
Суббота, 14 июня. День
Новосибирск, улица Терешковой
Стоял тот самый час, который любят фотографы — солнце потихоньку закатывалось, сбавляя яркость, и свет рассеивался, придавая воздуху лучезарность.
Машины по улице и без того шуруют нечасто, а к вечеру и вовсе унялся трафик. Тишина…
Зато звучнее долбят костяшки домино по столику в тени, громче пищит малышня, гоняя на трехколесных великах…
Улыбнувшись простой и мирной жизни, я приподнял повыше авоську, чтобы не цокнуть о ступеньки гастронома бутылки с кефиром, и зашагал по молодому скверу. Деревца принялись, вытянулись в два человеческих роста, но их все еще можно качнуть одной рукой.
Навстречу мне шла, цокая каблучками, хорошенькая студентка, помахивая сумочкой и лакомясь «эскимо». Стрельнула подведенными глазками, я улыбнулся, и девушка рассмеялась, рдея румянцем. Хорошо!
Радиофон засигналил как-то неуверенно, словно боялся испортить хозяину настроение.
— Да?
— Привет! — откликнулась Лена. — Миш, а у тебя права есть?
— Коне-ечно! — отозвался я серьезным голосом, и стал перечислять: — Право на труд, право избирать и быть избранным…
— Да ну тебя! Я серьезно! Свози меня к этому ихнему водохранилищу… На Мишкиных «Жигулях». Тут близко совсем! Пожа-алуйста!
Различив Лизину интонацию, я улыбнулся, но остался непреклонен:
— Низ-зя! Вода холодная. Это Обское море, а не Черное!
— Ой, какой ты вредный! Я ж не купаться, просто так посижу!
— Ну, ладно, уговорила…
Браилова собралась на удивление быстро. Я как раз успел завести новенькую «пятерку» зеленой масти — Мишка неуважительно прозывал машину «лягушкой». Никакого почтения к советскому автопрому.
Лена вышла из подъезда, нагруженная парой сумок и свернутым пледом.
— Куда ж ты столько? — я встревоженно закудахтал. — Мне сказать нельзя было? Надорвешься еще…
— Не ворчи, это ж легкое всё! — пыхтя, пассажирка устроилась на заднем сиденье, и важно скомандовала: — Трогай!
«Бедные сибиряки, — думал я со снисхождением, — моря не видят!»
Хотя простора у Новосибирского водохранилища в достатке — волны до самого горизонта укатываются, пряча берега. А на Центральном пляже Академгородка и песочек, и сосны… И даже чайки! Чем не Юрмала?
И Лена — молодец. Не капризничала, не стеснялась. Хотя на третьем месяце живот округлился не слишком, но вполне могло сложиться впечатление, будто девушка серьезно переела мучного…
В обратный путь мы двинулись, вполне довольные жизнью. Особенно я — завтра же воскресенье! Можно спокойно поработать, проверить пару идеек разной степени безумности…
… «Лягушка» катилась по неширокой дороге, как в ущелье — молодые кедры высоко качали лохматыми кронами, зажимая шоссе с обеих сторон.
— Говорят, здесь осенью грибо-ов… — затянула Браилова.
Я глянул на нее в зеркальце.
— Привыкла к сибирской ссылке?
— Ты знаешь… да, — рассеянно отозвалась Лена. — А что? Город большой… Главное, люди нормальные кругом. Я, вот, прислушалась как-то, о чем говорили старушки у подъезда. Наверное, думаю, рецептами делятся или хвори расписывают! Как вариант — молодежь критикуют. Фиг! Они спорили о прерафаэлитах! Поднимаюсь по лестнице, и думаю: «Господи, стыдоба-то какая!» Я-то одного Милле помню, да и то не знала, что он из этих! Представляешь?