– Все равно, – отмахнулся Вержбицкий. – Можно и потом, во время ужина. И еще, пожалуйста, поспрашивайте, может, часы наручные находили? «Гамильтон», с черным ремешком… И банковскую карту на фамилию Вержбицкий.

– Уточню непременно, – стюард вежливо улыбнулся. – Но если вдруг еще потеряете что-то дорогостоящее, можете сразу обращаться к главному менеджеру: все ценные находки приносят ему.

– Спасибо, – хмуро поблагодарил босс, а когда тот ушел, выпил свой кофе и все равно отправился в душ. Ледяной, как он сам уточнил.

Я же за время его отсутствия успела спокойно перекусить, тем самым немного подняв себе настроение. Потом же позвонила Глория.

– Обязательно приходите сегодня с господином Вержбицким в ресторане «Амадео» на десятой палубе, – возбуждено протараторила она. – Там ожидается потрясающий концерт джазовых музыкантов из Рио. Я вам уже зарезервировала столик.

– Мне нужно уточнить у господина Вержбицкого… – я замялась, но тут «господин Вержбицкий» как раз сам появился из ванной. – Это Глория, – ответила я на его вопросительный взгляд. – Приглашает нас на джазовый концерт…

– Во сколько? – поинтересовался он.

Я продублировала вопрос Глории.

– В восемь начало, – ответила она, а я уже передала это боссу.

– Скажи, что мы будем, – не задумываясь, ответил он.

И я вынуждена была ответить уже Глории:

– Спасибо, мы обязательно придем.

Я не знала, насколько неформальным будет вечер, поэтому оделась так, как мне комфортно и привычно: блузку и брюки. Вержбицкий тоже забыл на время о джинсах и собрался идти в ресторан в летнем костюме из серого льна.

«Амадео» оказался заполнен под завязку, даже у бара толпился народ. Там-то я и увидела снова ночную зазнобу босса, на этот раз красовавшуюся в длинном бирюзовом платье, сплошь усыпанном паетками. Вержбицкий тоже заметил ее и, бросив мне:

– Иди за столик, я сейчас, – двинулся к ней.

Только он не подрассчитал, что наше место окажется всего в нескольких метрах от той самой барной стойки, и мне будет прекрасно слышен весь их разговор. Я уже молчу о прекрасном обзоре.

– О, привет! – радостно приветствовала босса блондинка.

– Привет, Шелли, – он тоже улыбнулся ей.

Шелли… Она же «ракушка». Имя как у куклы. Так даже, кажется, звали одну из «сестричек» Барби.

– Как дела, Джар?

Да уж, «Джар» звучит солидней чем «Ярик», хотя впервые слышу такую английскую интерпретацию имени «Ярослав».

– В порядке. А у тебя?

– Отлично! – «Ракушка» засмеялась и показала на свой бокал с коктейлем. – Отдыхаю!

– Это хорошо, – Вержбицкий тоже продолжал улыбаться. – Слушай, Шелл, а ты не помнишь, где я оставил свою рубашку?

– О, так ты же ее выбросил за борт! – та снова залилась смехом, а Вержбицкий, напротив, изменился в лице.

– За борт? – его глаза округлились. Впрочем, почти как мои. – Зачем я это сделал?

– Мы танцевали на палубе, и тебе стало жарко. Ты решил раздеться, потом хотел прыгнуть в бассейн освежиться, но тебя остановил Бен.

– Кто такой Бен?

– Бармен. Он вышел из бара и сказал, что бассейн ночью чистят и купаться в нем не желательно. И мы пошли обратно в бар.

– И я уже был без рубашки?

– Конечно.

– А часы? Я был в них?

– Откуда я помню, Джар? Мне было так же весело, как и тебе, – он, хохоча, похлопала Вержбицкого по плечу.

Босс после этого почти сразу свернул разговор и вернулся ко мне.

– Ты все слышала?– хмуро спросил он меня, присаживаясь за наш столик.

– С большего, – уклончиво ответила я. – Но, во всяком случае, понятно, что ночь у вас была бурная…

– Похоже на то, – Вержбицкий растерянно улыбнулся. – Правда, я мало что помню. Все-таки безлимитные напитки в баре – истинное зло. Остановиться практически невозможно.

– Почему же? – возразила я. – Если есть сила воли и голова на плечах…

– Неужели ты никогда не перебирала с алкоголем, чтобы тебе потом было стыдно? – босс с веселым любопытством посмотрел на меня.

– Никогда, – твердо, а главное, честно ответила я. – Поэтому и никогда не было стыдно…

Да, за перепой стыдно не было, а вот за что то, что поступала когда-то как дура, стыдно до сих пор. Но об этом боссу знать совсем ненужно.

– Уважаю, – усмехнулся Вержбицкий. Но по выражению его лица трудно было понять, иронизирует он или говорит серьезно. Потом же он вернулся к «наболевшему»: – Уже одно хорошо, что выяснил, где рубашка с карточкой. Может, и часы там. У меня есть привычка снять их и положить в какой карман.