— Привет, Иван, — с натянутой улыбкой произнёс я.

— Боевой товарищ! — громадина налетел на меня и начал жать руку так, что чуть не стёр ту в порошок. — Ну что, готов надирать задницы долбаным глуркам? Готов служить государству, не жалея сил?!

Это хорошо, конечно, что встреча у памятника Пушкину позавчера не закончилась массовой дракой, но… теперь у меня появился чересчур назойливый знакомый. Я жалел, что тогда согласился сходить с ним в бар…

Он напился до такого буйного состояния, что вся округа на ушах стояла. Очень уж шебутным оказался этот Иван. Абсолютно твердолобым, громким, хотя и добрым.

— Готов… — как-то неуверенно произнёс я.

— Шикарно! По тебе видно — хоть сейчас готов в бой броситься. Славный ты парень, Глеб! Я это сразу понял.

— Спасибо, ты тоже… отличный боевой товарищ, — со скрипом заключил я.

Здоровяк хлопнул меня по плечу и указал на кабинет в конце коридора.

— Если возникнут какие-то трудности, обращайся! Я вон там работаю. Не стесняйся, всегда помогу, ты только скажи.

— Да, конечно, — улыбнулся я. — Ты тоже заходи, если что. Я вот здесь, вроде бы, буду работать.

— Забились! — воскликнул Иван и снова сжал мою руку в своих тисках.

Дальше я постучался в кабинет к Суворину, и аккуратно вошёл внутрь. Тот сидел в своём любимом кресле и глядел на меня привычной улыбкой. Вот только теперь я видел в ней скрытый ранее подтекст.

Ну, или напридумывал всякого. Всё же, после подслушанного у здания я теперь не мог верить майору хоть в чём-то. А это, кстати, очень плохо. Ведь начальство для подчинённых в нашей сфере должно быть неприкасаемым. Если в идеале.

— Поздравляю тебя с первым рабочим днём, Глеб! — воскликнул Евгений Иванович.

— Спасибо, товарищ майор, — ответствовал я, пытаясь войти в роль служащего. Вроде как — получалось.

— И вот тебе первая новость, — продолжил Суворин. — Я отдаю тебя в напарники лейтенанту Фомину. Он станет твоим наставником, объяснит, что да как. И, скорее всего, сегодня же вы отправитесь на задание.

— Так точно, — ответил я, а сам призадумался.

К Фомину, значит…

Довольно подозрительное совпадение. Сначала мы вместе ездили в Сосновый Бор на экспедицию, теперь он мой напарник. Зная Суворина с новой стороны, теперь я абсолютно уверен — что это не просто так. Скорее всего, блондину поручили следить за мной.

Вот чёрт… он ведь видел мой красный глаз, когда я заходил к нему в полевом госпитале. Значит, об этом известно и Суворину.

Да, первый день на службе обещает быть интересным…

— Ох… и за что мне всё это? — натягивая на себя синий пиджак, печально вздыхал Фомин.

Я очень «удачно» встретил его в раздевалке. Необходимо было облачиться в костюм с трехглавым орлом. Суворин подобрал мне вещи по размеру, чтобы я не отличался от остальных сотрудников.

— У начальника спроси, — ответил я. — Уже второй раз нас вместе ставят.

Сам не в восторге, если честно. Мало того, что блондин сам по себе тот ещё персонаж, так ещё и следить за мной должен, что осложняет наше сотрудничество в разы.

— У начальства ничего не спрашивают, Лисовский, а просто выполняют его приказы. Заруби это себе на носу, — Фомин подошёл к зеркалу и стал поправлять свои золотые локоны.

— Чем заниматься сегодня будем? — я сидел на лавке уже минут пять и всё ждал, пока блондин закончит прихорашиваться.

— Тем же, чем и всегда, Пинки. Попытаемся захватить мир. Ну, то есть, будем убивать глурков.

Что он вообще несёт? Какой Пинки, какой мир? Ничего непонятно.

— Но только когда придёт сигнал, а пока — ждём.

— То есть просто сидеть и ждать?

— Почему же просто сидеть? Делом надо заняться.

— Каким?

— Хе, с фантазией у меня проблем нет. Что-нибудь для тебя придумаю.

— Как же меня это достало…

— Чего? — из-за белой перегородки на стуле выкатился Фомин.

— Да ничего, — фыркнул я и продолжил составлять идиотские отчёты. Вот… ничего хуже я в своей жизни ещё никогда не делал. Вернее, в двух своих жизнях. Без колебаний готов променять это мучение на битву с тысячью моргулисов в Раскалённом Ущелье.

В тот момент я думал, что хуже испытания не придумать. Со всех сторон на тебя прут эти пятиголовые ублюдки, воздух раскалён до предела, каждая частичка тела покрыта липким потом, и в голове дурно.

Но… это, хотя бы, движение, и какая никакая работа мозга. Составление отчётов же — страдание другого уровня. Ты сидишь на одном месте, прижав задницу к мягкому стулу, и, склонившись над клавиатурой, тычешь одни и те же кнопки, сверяясь с шаблоном. Не-на-ви-жу! Чувствую себя живым мертвецом, овощем, который вырастили для того, чтобы он бесконечно занимался самым бесполезным делом на свете.