Это и правда, выглядело очень подозрительно. И дело даже не в том, что за девок Дрыща никто больше нескольких гринок платить не станет, а в том, что у вернувшихся сидельцев и того не было. Гуляли они обычно в долг. А потом отрабатывали его, снова и снова возвращаясь на преступную дорожку и не имея возможности соскочить с порочного пути.

Дрыщ стал наблюдать за странными клиентами. И очень скоро вычислил всех. Их было около десятка на весь Нижний город. Поначалу они вели себя осторожно, но потом привыкли и стали допускать ошибки. То свечу зажгут магией, то девке цветок иллюзорный подарят в благодарность за страсть, то во время любовной игры вместе с девкой в воздух прям над кроватью поднимутся, чтоб та визжала погромче, то рассказывать начнут, как все по новым правилам жить будут, когда вместо короля Фиодора Великий отец на Грилорский трон сядет. Дрыщ тогда парочку шмар от греха подальше в канаве утопил, а остальным строго настрого запретил рты открывать. И сам молчал, решив, коли вреда никому нет, так нечего и панику разводить. А бредни, что маги хотят короля Фиодора сместить, и вовсе забыл. Мало ли… Если на всех, кому «братуха» волей или неволей насолил, на кол отправлять, так в ночном мире и вовсе никого не останется.

Но около месяца назад появился в Яснограде еще один маг. Этот тоже первым делом в злачные места заявился, самолично у Дрыща самую красивую шмару выкупил. Потребовал еще, чтоб не тронутая была. Заплатил щедро. А утром вместо девицы только горелое пятно осталось. Без остатка спалил. Девки говорили, слышали, как товарка их от боли кричала, да подумали, что игры у них такие.

Но даже тогда Дырщ не дернулся. А вот когда девки его стали пропадать одна за другой, да как раз те, что чаще всего с магами ночи проводили, так понял Дрыщ, что скоро и его очередь придет заживо в магическом огне сгореть. И рванул прочь из Яснограда, чтобы свою жизнь спасти.

— Вот такие дела, Елька, — закончил он рассказ. — А теперь сама посуди, ежели они девку магией спалить могут, и меня сожгут, что ни уголька не останется, так что же им помешает братуху спалить?

Я кивнула. Задумалась. Дрыщ определенно не врал, а значит все на самом деле было гораздо серьезнее, чем я предполагала. Я-то думала, что маг в Грилории один, а выходит их около десятка?

Дрыщ, решив, что сделал свое дело, потянулся к золотой монете в центре стола, которая лежала там все время пока мы говорили. Но я успела первой, накрыла ладонью грил и потребовала:

— Имена, Дрыщ. Мне нужны имена всех магов. Не будет имен, не будет денег.

— За такое надо бы добавить. — не растерялся Дрыщ, но тут же, заметив недовольство на моем лице, пошел на попятный, — ладно, идет. Будут тебе имена.

Я улыбнулась. С имена вычислить магов будет гораздо проще. Вычислить и убить. Магия магией, однако я сильно сомневалась, что она сможет защитить магов от кинжала, воткнутого между ребер. Нанять убийц, если знаешь где их искать, гораздо проще, чем кажется.

Через полсвечи у меня был список из десятка имен. Самым первым Дрыщ назвал имя самого опасного мага, того из-за которому ясноградскому сутенеру пришлось кинуться в бега.

Я еще раз вчиталась в строчки, написанные моей рукой и разрешила, кивнув на монету:

— Забирай.

Золотой грил исчез в драных одеждах так же быстро, как прежде лурд. Дрыщ вскочил и, отбежав несколько шагов, повернулся ко мне…

— Ты это… Елька, — пробормотал он, пряча бегающие по сторонам глазки, — того… Не все здесь. Еще есть. Но, — торопливо добавил он, увидев, как я нахмурила брови, — они у нас не появлялись, они сразу в Среднем городе поселились. Я только однажды видел, как как одни из этих, — кивнул он на список, — с каким-то хлыщом встречался. И зуб даю, тот тоже магом был. Похожи они чем-то… но ты и сама увидишь.

— Ясно, — кивнула, чувствуя непреодолимое желание выругаться.

Я не стала себя сдерживать. Дрыщ, услышав бранные слова, расплылся в довольной улыбке. И рванул к барной стойке. Деньги жгли карман, а похмелье желудок. Однако, пройдя несколько шагов, остановился, повернулся ко мне и нерешительно добавил:

— Ты, это… Ель… Один маг рядом с Жереном крутится. Друганы они теперь. Та что ты… эта… осторожнее, — он с намеком покрутил глазами.

Твою ж мать! Я с размаху стукнула кулаком по столу. Ярость и злость на проклятых магов бесила неимоверно. А еще, если Дрыщ прав и Жерен попал под их влияние, то я уже выдала себя, отправив письмо со всеми секретами из Ургорода. И не только себя. Но и старого чудака — Агора, который решил пойти против Великого отца.

Дрыщ веселился. Он был слишком туп, чтобы просчитывать последствия на несколько шагов вперед. А вот мне совсем не было смешно. Если маги заполонили Грилорию, и пробрались в королевский замок, то, возможно, все уже кончено и мой брат попал под их влияние, став послушной марионеткой. Пусть Веним утверждал, что это не так, но его путь от Монтийской Епархии до Ургорода занял почти полгода, слишком чужим был большой мир и первое время монах передвигался только ночами, днем прячась в кустах, чтобы не встречаться с людьми большого мира, которые его пугали.

Могло ли за это время все измениться? Еще как могло.

— Ваше величество? — Пока мы с Дрыщем болтали, из комнат, со второго этажа спустились Веним и мальчики, но все это время сидели чуть поодаль, дожидаясь когда мы закончим разговор. И сейчас Веним смотрел на меня со смесью тревоги и сочувствия. — Что-то случилось? Этот странный, грязный мужчина принес вам дурные вести? Я не успел? И маги начали войну? Боги, — простонал он, — они же заберут моего сына. Ему слишком хорошо дается магия.