— Нет!

— Лучше отойди и закрой уши, — предупредил меня Марат и сказал: — На счет три... Один... — Это был отсчет перед кошмаром. Она меня только нашла, и вот мы снова прощаемся. Только это навсегда. — Два... — Он не оставил мне вариантов и был готов нажать на спусковой крючок.

— Не надо! — щупала я холодную сталь пистолета. Его дуло упиралось в смятую рубашку. А под ней — скулящая Марла.

А ведь еще мгновенье — и он выстрелит. Обязательно выстрелит. Такие люди не блефуют.

— Лена, убрала руки!

Но я держала пистолет за ствол — пыталась как-то помешать этой ужасной казни. Ведь она ни в чем не виновата. Разве можно просто взять и застрелить животное? Кем надо быть, чтобы такое сделать?

— Ну что я могу сделать?! — ревела я навзрыд. — ЧТО?! СКАЖИ!

Он просто молчал и не думал изменять своим принципам. А я понимала, что это все. Он уничтожит все, что у меня осталось. Ведь после этого мне уже не жить нормально. Я вообще от нормальности как от Луны. И Марла была тоненькой соломинкой, которая вела меня во внешний мир.

Порой неуклюже. Порой слишком быстро. Порой мы гнались за котами. И обе бросались на велосипеды.

Я помню, как мы познакомились. Она была игрива и гоняла возле дома как ужаленная. Но стоило мне лишь позвать ее по имени — и все, поводырь был на законном месте. Надеваю поводок. И выходим в свет... Вернее, так звучит. Ведь света я не видела. А вот верную подругу отыскала. И сейчас она умрет.

— Три, — сказал Марат.

Но я в последнюю секунду выкрикнула:

— Хорошо, я согласна!

Он замер и не сделал этого.

— На что ты согласна? — задал он вопрос, по-прежнему вжимая пистолет в рубашку. — Я не слышу...

Я понимала, что делаю ошибку. Но ставки были слишком высоки. Мне пришлось пойти на уступки.

— Я буду спать с тобой в одной постели.

Сказав это, я почувствовала облегчение. Марла высунула язык через маленькую дырочку в ткани и стала лизать мои пальцы. Она так словно благодарила за спасение. Я отдала за ее жизнь единственное, чем могла поторговаться. Свою девственность.

— Я ее пристрелю, — отрезал Марат и вызвал волну животного страха.

Но я проявила настойчивость и коснулась его лица. Прижалась ладонью к щеке и сказала:

— Нет, ты не сделаешь этого...

— Почему?

— Потому что ты хочешь того же, что и я... Ты хочешь, чтобы я была послушна и счастлива здесь. Рядом с тобой. А для этого мне требуются две вещи.

Марат протяжно выдохнул и щелкнул пистолетом. Это означало, что патрон не выстрелит. Оружие на предохранителе. И я сделаю все, чтобы так продолжалось как можно дольше.

Но для этого нужны были два условия.

— Что это за вещи? — спросил он, разжимая хватку на собачьей шее. — Что за условия?

— Во-первых, ты отпустишь Марлу. Она останется здесь и будет жить с нами в доме.

— Пф... — был он явно недоволен. — Собака в доме... Да еще и сраный доберман.

— Ты пообещаешь мне не обижать ее. Поклянись мне, что не причинишь ей зла. Что ты не убьешь и не ударишь Марлу. Не отравишь ее и не выгонишь из дома.

— Черт... Какой же это бред.

— Пообещай! — настаивала я, схватив его за руку. — Для меня это важно! Ты человек слова, Стрельбицкий?!

— Лена, кончай — это просто собака!

— Ты человек слова?! Или балабол?!

— Я человек слова! — бесился Марат, но именно этого я и хотела. Чтобы он понял — я настроена серьезно. — Да, Лена, я человек слова! Что еще? Какое второе условие? Что я должен делать? Мыть ей лапы, кутать пледом? Читать ей сказки перед сном?

— А во-вторых, — сжала я его ладонь так сильно, как только могла, — не называй меня Леной. Мое имя — Лана. И так будет всегда.

Марат

Тот день стал холодным душем для нас обоих. Лена пошла на уступки ради своей ручной гиены. Марла прыгала вокруг нее, будто ребенок. Хозяйка ее купала в гостевой ванне, не жалея шампуня на эту почти лысую от природы сволочь. Но чертов доберман приносил Лене радость.

Я смотрел на все это — как она улыбается и смеется, снова встретив свою псину, а долбаная Марла ловила пастью пузыри и слизывала пену языком. Но на самом деле просто думал: как же хорошо, что у меня просторный дом и есть гостевая ванна. Потому что если бы это обслюненное чудо оказалось в моей ванне... Мне пришлось бы мыться на улице — лучше уж мокнуть под дождем, чем принимать ванну после собаки.