— Успокойся, Шварц. Я же обещал, что решу этот вопрос до пятницы.

— До четверга, Стрелок. До четверга. Ты обещал по ней отработать до четверга, — процедил он через зубы. А потом раздраженно добавил: — Четверг уже почти закончился.

— Вот черт...

Я стоял с телефоном в руке и массировал себе глаза через веки. Этот разговор стал отрезвляющим звоночком. Из-за девки я терял контроль. Совсем забылся, потерял счет времени. Со мной такого еще не было. Даже с Валентиной... Она меня напротив стимулировала быть для Шварца форпостом. Самой главной и надежной опорой. Эта женщина была готова меня ждать с любого дела. Каким бы грязным оно ни было.

— Если ты не выполнишь заказ до понедельника, эта сучка через пару дней выпустит интервью. И это говенное интервью может испортить имидж многим людям. Очень важным, — подчеркивал Шварц, — и известным людям... Разберись с ней, Стрелок, не размазывай сопли.

Я стиснул зубы и сжал телефон так крепко, что на экране проступили пятна:

— Не забывай, с кем говоришь. Я профи и все выполню в два счета. Никакого интервью не будет. Как и самой Азизы Листьевой. Понятно?

— Вот это другой разговор... Жду звонка. Я надеюсь, что мне показалось. И ты по-прежнему тот самый человек, с которым я работал столько лет. Не заставляй меня контролировать каждый твой шаг. Я на тебя рассчитываю... брат.

Я постоял в дверях какое-то время и вернулся за стол. Пытался вспомнить, где мы были с Леной до звонка... Но вдруг заметил, что она поникла.

Неужели все слышала?

— Э... — хотелось мне сгладить углы. — Все нормально? Ты не обиделась? — Она безмолвно качала головой. Но даже не повернула ко мне лица. Только этого мне не хватало — молчаливых обидок на ровном месте. — Слушай... — откупорил я еще бутылку. Но уже покрепче — с коньяком. — Я вот все думал и думал... Все из головы не выкину вопрос: почему Марла?

— Что? — поморщилась Лена. — Что ты имеешь в виду?

— Я размышлял об этом весь чертов день. Почему не Клеопатра? Не Джесси? Не Герда? Не... — думал я о популярных кличках, — Бася или просто Жучка, в конце концов? Почему Марла? Откуда такое странное имя? Марла... Может, из мультика какого-то? Из какого-то дурацкого японского аниме?

— Так зовут известную бегунью. Марла Ранян.

— Бегунью? — удивился я. — И чем же она так известна — эта Марла Ранян? — Я неодобрительно покачивал башкой и лил на дно рюмки коньяк. Тоненькой струйкой, чтоб не выветрить букет. — Что-то я о ней не слышал никогда. Что в ней такого особенного? Пф... Дай угадаю. Она стала, не знаю, первой трансгендерной женщиной, которая пробежала вокруг земли за восемьдесят дней?

Мне тогда эта шутка казалась смешной. Но когда я поднял глаза на Лену, то стало понятно — это фиаско.

— Нет, — ответила она без доли юмора в голосе. — Марла Ранян стала первой незрячей женщиной, которая дважды пробежала марафон. И оба раза финишировала восьмой. Опередив кучу абсолютно здоровых бегунов.

Я завис на этой реплике. Тупо застыл с открытым ртом. Коньяк лился в стаканчик и уже хлестал через края, разливаясь по столу. А я был в шоке от услышанного.

— То есть... Она была слепой и при этом бегала? — Для меня это стало парадоксом. Как незрячий человек мог бегать? — Это типа как? Бежать марафон с закрытыми глазами? Это вообще реально?

Я наконец заметил, что творю, и чертыхнулся. Начал вытирать салфеткой лужу на столе. Но мысли Лены были далеки от алкоголя.

— Ты себе даже не представляешь, как много всего можно делать, закрыв глаза.

— Серьезно? — усомнился я. — Ну например? Удиви меня...

Она грустно улыбнулась краешками губ и неожиданно поддела:

— Например, тратить свою жизнь на грязную работу. Которую боятся делать другие.

Я остановился, бросив полотенце на тарелку.

— Чего?

Это только что был выпад в мою сторону? Она... она меня просто уколола самым наглым образом. Она определенно слышала мой разговор.

— Ты просто закрыл на это глаза и делаешь ужасные вещи. В сравнении с твоими успехами, марафон — просто детский лепет.

Она встала из-за стола и собралась уходить.

— Чего? А ну постой! — хватал я Лену за руки, но она лишь отмахивалась. Демонстративно уходила, прихватив с собой собаку. — Стой, кому говорят! Мы с тобой не закончили, не смей уходить! Что ты хотела этим сказать?!

Но Лена лишь хлопнула дверью и бросила псине:

— Марла! Сторожить!

Эта сука прыгнула под дверь и стала на меня рычать. Как будто я в этом доме на птичьих правах, блядь!

— Лена, твою мать! ЛАНА! — Но все было тщетно. Я ей клялся, что не стану бить собаку... А ведь так хотелось. — Долбаные доберманы! Ненавижу!

Марат

Она себе даже не представляла, кто я такой. Упрекнуть меня в том, что я делаю "грязную работу"? Это было словно комплимент. Потому что я тварь. Самая настоящая. Без преувеличений и натяжек. Таким уж я был от природы, таким меня воспитывал отец. Таким меня сделала жизнь. Я не умел жить по-другому. Просто не умел.