– Разве мы всё ещё в социализме?

– Шеф, – сказал он серьёзно, – неважно, сколько раз ты падал. Главное, всякий раз вставал, за что тебе честь и даже уважуха! И прёшь рогами ветру и солнцу навстречу. Верь, взойдёт она.

– А если не взойдёт?

– Сами зажжём-с. Термояд же зажгли? Правда, не мы. На какое время договариваться?

Я отмахнулся.

– Не будем прикидываться толстыми и важными, всё равно не получится. Это же мы денег просим, а не он?

– Хорошо, – произнёс он небрежно. – Скажу, что готовы к контактам в любое время?

– Идёт, – ответил я тяжёлым голосом. – Пусть будет, что будет.

Как только он вышел, я торопливо выдвинул нижний ящик стола, это в верхнем у меня флешки и всё такое, а в нижнем таблетки, пилюли и даже разнокалиберные ампулы под шприцы разного размера.

К инъекциям стараюсь прибегать только при острой необходимости, но сегодня хоть ещё и не предынфарктное состояние, но впереди слишком важный разговор, надо быть в лучшей форме, какая на сегодня возможна.

После шести кубиков генадизинепама в вену опустил рукава, чтобы скрыть пластырь на сгибе локтя, вышел в коридор, бодрый и злой, как муха в августе.

Все по своим норам, никто от работы не прячется, с палкой ходить необязательно, всё-таки как здорово, когда подбираются люди, которым нравится то, чем занимаются. И как редко такое бывает…

Я протопал до конца коридора, заглянул к Невдалому, у него свой кабинет, где на двух столах четыре дисплея, на всех четырёх такие формулы, что даже не стал вглядываться, за его спиной нависают Грандэ и Лысенко, хотя вряд ли они понимают, но таращат глаза и морщат лбы.

– А трассировку установил? – спросил Грандэ.

Невдалый устрашающе зевнул, став похожим даже не на неандертальца, а на австралопитека, кивнул в сторону Лысенко.

– У зерга спроси.

– Сам ты зерг, – ответил Лысенко неспешно. – Мы, благородные протосы, всё успеваем, а кто не, того кувалдой в лоб, чтоб не хрюкал, когда все рвут и мечут, словно встретившие толстого епископа в тёмном лесу карбонарии!

– Успеваете? – спросил Грандэ с сомнением. – То-то никак не установите, чтоб реагировала сама, а не вручную, как гиксосы какие-то.

Лысенко покровительственно улыбнулся.

– А что, по-твоему, наш лохматый друг сейчас делает? Озеро для лебедей копает?.. Шеф, к нам вопросы?

Я молча отмахнулся и вышел.

Через полчаса камера наружного наблюдения вывела и укрупнила на экран участок улицы перед нашим домом в тот момент, когда там остановились два автомобиля, роскошный лимузин и чёрный джип военизированного типа.

Я дёрнулся, умные алгоритмы не зря остановили внимание на этих авто, Невдалый кое-что в них подправил, эти визитёры ко мне, так что соберись и не трясись, не мальчишка перед директором школы.

Рука моя в чисто мужском жесте прошлась сверху вниз, проверяя указательным пальцем, застёгнута ли ширинка, а то в некоторых джинсах молния сама по себе иногда сползает вниз, сделал глубокий вдох-выход и сделал вид, что сосредоточенно работаю над важными бумагами.

Дверь распахнулась, это Блондинка открыла, в кабинет вошёл не бизнесмен, я бы сказал, министр иностранных дел крупного государства, солидный, исполненный доброжелательности и собственного достоинства, в безукоризненном костюме, уголок платочка из нагрудного кармана, галстук, причёска, манжеты, благожелательная улыбка.

«Ни хрена себе, – мелькнуло у меня ошалелое, – а начинал же как бандит и рэкетир, судя по слухам. Или врут?»

Ещё с порога он окинул быстрым оценивающим взглядом помещение. Мне показалось, что наш бедлам даже понравился, усмехнулся, стремительными шагами преодолел расстояние до стола.

Я поднялся, рукопожатие у него крепкое, ладонь горячая, а сам смотрится боксёром из старой английской аристократии, что вышел на ринг уверенно, победно и красиво.

Опустился по моему не очень-то уверенному жесту на стул по ту сторону, взгляд быстрый, цепкий и оценивающий. Наверняка повидал больше людей, чем я, хотя и намного моложе меня, с ходу понимает, как с кем разговаривать и чего от них ждать.

Я ощутил себя неуютно, всегда так с деловыми и напористыми, заранее чувствую себя проигравшим.

– Наш друг много о вас рассказывал, – сообщил он, – но я и сам, как вы понимаете, навёл справки по своим каналам.

– Спасибо, – пробормотал я опасливо, – сейчас да, мир таков, все мы как на ладони.

– Задумали грандиозную игруху? – спросил он. – В виртуальной реальности?

Произнёс с вялым интересом, как о чём-то надоевшем и привычном, я запнулся, общий ответ явно не устроит, ответил с некоторой неловкостью, словно объясняю, почему вышел на улицу в испачканных сзади брюках: