– Веселье, хорошее настроение, приятное времяпрепровождение и… А давайте завоюем славу?

– А давайте, – снова согласился ректор. Вот уж кто наслаждался ситуацией, зная теперь, кто я такая на самом-то деле.

– А какую?

– Анри, Люсьен, на каких инструментах вы играете? Гитара? Барабан? Скрипка?

– Гитара, – сдался Анри. – Но, маэстрина, аристократы все на чем-то играют.

– А на барабанной установке? Именно на ней лучше всего отбивать ритм.

– Вы играете на барабанах? – уточнил Гресс. Он, похоже, легко принял бы уже и этот факт.

Но я его разочаровала.

– Увы, нет. Я не играю ни на одном музыкальном инструменте. Точнее, как бы самую капелюшечку умею… Но лучше не надо.

Я, Мария Каменева, действительно не играла вообще ни на чем. А вот Мариэлла, как девочка из дворянской семьи, умела на фортепиано. Но я-то не она. Тут память тела не поможет, как с танцами.

– А зачем? Мы на праздники всегда приглашаем музыкантов.

– Потому что это увлекательно. Не хотите собрать студенческую группу? Играть что-то свое, молодое, задорное и заводное. Вы, конечно, уже заканчиваете учебу, но еще полгода… Можно повеселиться.

– Маэстрина? – выразительно глянул на меня ректор, намекая, что неплохо бы объяснить и спросить его.

– Магистр, а вы что хорошо умеете делать? Я про развлечения, не про работу или магию. Шахматы? Рисование? Ораторское искусство? Философские дебаты? Ну, давайте же. Чем-то ведь вы занимаетесь в те моменты, когда перестаете быть суровым ректором.

– Я хорошо играю в шахматы, – сдался тот под моим напором.

– О! Магистр, как вы отнесетесь к тому, чтобы собрать маленький шахматный клуб? Кто не умеет – научите, кто умеет – обыграете. И сами получите удовольствие.

– Маэстрина, я бы лучше танцевал. Вот как вчера с вами, – сказал Люсьен.

– Эй, я тоже хочу! Это веселее, чем гитара, – воскликнул Анри.

– Еще бы, – добавил ректор. – Я и сам поучаствовал бы.

Я улыбнулась и предложила:

– А давайте организуем клуб «Двадцать пять часов» и сделаем в нем несколько направлений? Музыкальное, танцевальное, рисовальное, спортивное, дискуссионное и шахматное?

– А давайте, – в третий раз согласился ректор. – А почему двадцать пять? В сутках их всего двадцать четыре. – Последнее он добавил несколько многозначительно, наверное, подумал, что я что-то перепутала.

– Да, маэстрина? Магия не может пока растянуть время и увеличить часы в сутках, – сообщил Лефлекс.

Ха! С точки зрения квантовой физики время – всего лишь иллюзия. Но я не могла этого сказать студентам другого мира, которые даже не знали, что существует такая наука, как квантовая физика. Поэтому я объяснила просто и доступно:

– Вы замечали, что когда неделя наполнена яркими интересными событиями, то кажется, что прошло не семь дней, а в два раза больше? Нам в два раза больше не надо, мы всего лишь заполним свободное от учебы время чем-то настолько интересным, что будет казаться, что сутки увеличились…

– …на час, – договорил за меня Артур Гресс.

– Именно. Я все же склонна считать время четвертым измерением. Хотя не совсем согласна со всеми основными постулатами. Все же магия дает нюансы. И пусть мы не можем влиять на него и путешествовать по временному континууму, но мы в состоянии…

Все три моих собеседника смотрели на меня с таким одинаковым… интересным выражением лица, что я сбилась с речи.

– Что? Что не так?

– Нет-нет, маэстрина. Продолжайте! – встрепенулся Лефлекс. – А какие постулаты времени?

– Что такое временной континуум? – добавил Анри и расплылся в улыбке.

Кажется, Артуру Грессу тоже очень хотелось задать вопросы, но он не мог уронить лицо перед своими подопечными. Поэтому сидел с глазами человека, которого сейчас просто разорвет от любопытства.

– Основные постулаты времени – это… А вы не читали их, что ли? Все же знают. – Насчет «все» я явно погорячилась. Пришлось поднапрячься и вытащить из памяти основные ньютоновские законы: – Время существует само по себе, а не благодаря чему-то во вселенной. Время однородно, то есть каждый его миг точно такой же, как и остальные. Течение времени всюду и везде одинаково. Соответственно, ход времени одинаково равномерен и в далеком будущем, и в нашем настоящем, и в давнем прошлом. Время имеет одно измерение. Время простирается неограниченно от нашего сегодняшнего настоящего в будущее и в прошлое.

Там еще что-то было про евклидову прямую [3] , но тут я, хоть убейте, не помнила, что это за штука. Да и про самого Евклида тоже не сохранилось ничего в памяти. Древний математик – это все.

Парни переглянулись и посмотрели на ректора. Мол, и что дальше?

– Думаю, мы на этом перестанем мучить маэстрину вопросами, – тактично поступил мой шеф. – И вернемся к клубу «Двадцать пять часов». Я не возражаю. Обговорите между собой, найдите тех, кто готов и хочет участвовать и по каким направлениям. Когда поймем количество народу, решим, какие помещения под это можно отдать. Возглавит все авантюрное, странное и непонятное, как всегда, – маэстрина Мари.