Те никак не ожидали увидеть начальство в таком месте.

— Виноваты, шарфюрер, — ответил старший из них в звании оберефрейтора. — Мы сменились и зашли отлить после смены.

— Бардак! — прошипел я. — Марш в казарму. Здесь охранная зона, вам нельзя находиться.

— Есть, следовать в казарму, — фрицы развернулись и поспешили удалиться, а я с облегчением выдохнул, радуясь своем чистому немецкому, который в общении с носителями языка в последнее время удалось изрядно подтянуть и теперь мою речь не отличить от чистой немецкой.

Я подождал пока они скроются за углом, делая вид, что собираюсь закурить, хлопал себя по карманам в поисках портсигара. Когда парочка скрылась я поспешил назад.

— Что ты им сказал, дядь Саш? — Рубин восхищенно на меня смотрел.

— Сказал, что они мудаки, — улыбнулся я.

— Мудаки? — цыган озадаченно сдвинул форменно кепи на затылок. — А кто это, мудаки?

— Тот, кто пришел на нашу землю. Хорош трындеть, уходим!

Мы поспешили к забору. Первым перебрался цыган. Он повис на досках, помогая перелезть пожилому доктору. Когда его интеллигентное тельце перекинули через забор, я был следующим, затем Яшка. Упали на землю и поползли. За спиной загорелся свет. Вот бл*дь! Починили-таки провод. Но фонарь пока бил вверх и нас никто не видел.

— Скорее! — шипел я, старясь не перейти на крик.

Мы ползли со скоростью заправских гадюк, не жалея колени и локти. Сложнее всех приходилось доктору. Его тащили Яшка и Рубин. Вот, свет фонаря стал перемещаться вниз. Еще несколько секунд и он полоснет по нам.

— Поднажмите! Ну! — прохрипел я, изо всех сил работая локтями и бороздя брюхом по земле. — Немного осталось.

Спиной я чувствовал, как луч фонаря приближается к нам. Вот он скользнул совсем рядом, вот зацепил мою ногу, но не разглядел человека. Заметался вдруг, вернулся назад и остановился прямо на моей спине.

— Бежим! — крикнул я и, вскочив на ноги, рванул к спасительному лесу.

Сзади раздались крики часового, а через секунду застрочил пулемет. Еще через мгновение лучи соседних вышек сгрудились в одно пятно прямо на моей бегущей фигуре.

Очередь взрыхлила почву совсем близко. Я оглянулся: Рубин и Яшка чуть отстали и пока находились в темной зоне. Часовые их еще не срисовали. Это их шанс. Я решил отвлечь врага и принял удар на себя. Заметался из стороны в сторону. Бежал рваными перебежками, скачками, не давая пулеметчику прицелиться. С соседних вышек тоже пытались меня снять, но там расстояние слишком далекое, без пристрелки не достанут, а вот ближайшая ко мне вышка дышит в спину смертельным огнем, разрывая ночную тишину сухим треском выстрелов.

Я нырнул в ямку и вжался в сырую землю. Вовремя. В то же мгновение над головой просвистели пули. Очередь посекла траву над спасительной впадинкой. Я спешно снял форменную кепи и выставил на край неглубокого овражка, а сам пополз по его дну в сторону. Когда пулемет изрешетил кепи, я уже был шагах в пяти от того места. Вскочил и перекатом ушел в сторону. Глотнул воздуха, и прыгнул уже в противоположном направлении и побежал.

Через пяток шагов резко повернул, и пробежав еще несколько метров, завалился за вросший в землю валун, похожий на могильный курган. Пулемет не отставал. Пули щелкали, выбивая осколки из серой породы.

Я сдернул с плеча автомат, перекатился в сторону, замер на секунду, наводя ствол, и высадил сразу пол рожка по пулеметчику. Стрелял больше наобум, но целиться легко в глаз прожектора. Он звякнул и потух. Есть! Я сменил позицию и снова застрочил из автомата.

Силуэт «головы» вышки на фоне ночного неба хорошо виден. Пулеметчика не разглядел, но бил примерно в центр. Опустошил боекомплект и снова вскочил на ноги. Тут по мне резанули уже лучи соседних вышек. Еще секунда и меня прошьет пулемет. Но он молчал. Аллилуйя! Неужели я попал? Пробежал еще, но никто так и не выстрелил прицельно в спину. Пули ложились где-то сбоку. Это дальние расчеты пытались меня достать, но ночью снять бегущую мишень проблематично. Между нами несколько сот метров.

Вот и спасительный лес. Я нырнул в черноту чащи и прижался к столу дерева. Выглянул из-за него. В груди все горело, пот лил градом и выедал глаза. Мои товарищи, пользуясь отвлечением огня, уже почти добрались до опушки. Бежали гораздо правее от меня. Пока лучи «сверлили» то место, где я скрылся, они тоже благополучно добрались до леса.

Со стороны концлагеря завыла сирена. Вот, суки! Сейчас погоню организуют.

— Сюда! Скорее! — крикнул я силуэтам, что маячили в зарослях.

До лоханки добрались на последнем дыхании. Перепрыгнули через борта, когда двигатель уже гудел.

— Гони! — крикнул я, когда последним перевалился через стальной борт «кабриолета» доктор.

Мотор чихнул, машина дернулась и неспешно, набирая скорость побежала прочь от лагеря. Эх… Как же медленно! Наш Кюбельваген показался мне черепахой. Маломощный движок не рвал с места, но набрав обороты, мог разогнать машинёшку до восьмидесяти километров в час. Но это по шоссе, а по лесу и грунтовке гораздо меньше.

— Все живы? — я оглядел своих.

— Меня немного зацепило, мать их за ногу через колено! — морщился Яшка зажимая плечо. — Но до свадьбы заживет. Даже раньше. На мне все, как безродной псине заживает. На ходу, можно сказать.