— Астрид, нельзя так разговаривать!

— Да-да, — снова перебила я его, — вот именно так ты и заявишь. Нельзя перечить лерду! Марш с этим жирдяем в храм. Ты должна и обязана. А я о другом мечтаю! О другом!

— О храме Яники? Чтобы как побирушка по дорогам бродить?!

Ну вообще-то, под «другим» я имела в виду Шима, но и это тоже.

— Да! Потому что это был бы мой выбор. Мой, а не твой, папа. Я не хочу быть лерой. Я хочу, как все девочки. Гулять где вздумается, дружить с кем хочу, на реку с мальчиками бегать...

— Я тебе побегаю! — тон отца стал просто ледяным.

— Но, папа, я могла бы стать кем-то больше! — по моим щекам все же побежали слезы.

— Станешь, моя хорошая. Ты станешь достойной женой тому, кого я тебе выберу. И чтобы я не видел тебя у тренировочной площадки.

— Почему? — вскричала я. — Почему этой Яське можно, а мне нет?!

— Потому что лере там не место!

Все! Разговор был окончен, и папа меня не услышал и не пожелал понимать. Его слово — закон! А я обязана подчиняться и быть достойной наследницей лерда.

Как же я все это ненавидела. Учебники эти, вышивание.

Нет, я старалась. Собирала приданное, пыталась смириться, но порой, вот как сейчас, плакала от бессилия.

Я ненавидела быть «примерной, культурной лерой».

Хотела, как все. Хотела свободы.

Желала, чтобы меня слышали и видели.

— Астрид, что ты замерла? Одевайся и спускайся в гостиную. Обед уже собирают!

Папа пристально наблюдал за мной.

Я поднялась и поплелась к гардеробу, но замерла, рассматривая наряды.

— А Шим уже там? — уж не знаю, зачем я это сболтнула.

— А до Шима тебе не должно быть никакого дела! — Отец прищурился и сложил руки на груди. — Он тебе не погодка для игр.

— Но, папа, он ненамного и старше.

— Ты лера рода магов, он дракон.

— Но вокруг столько смешанных браков. Ты же дружишь столько лет с орином Камли.

Папа шумно выдохнул, словно весь этот разговор давался ему с трудом.

— Да, мы друзья. Но наш род магов, милая, и мы должны хранить чистоту своей крови, это понимаю и я, и орин.

— А если я окажусь его избранной. Единственной Шима!

— Вот сначала окажись, — лерд натурально рычал. — А потом уже будем вести эти пустые разговоры. Через год Шим изменится так, что ты его и не узнаешь. Твоя детская влюбленность пройдет. Поверь, я знал много драконов и видел не один переход через совершеннолетие. Чем сильнее дракон, тем меньше красоты и мягкости в его облике. Посмотри на орина Камли, ты назовешь его прекрасным?

— Он суров и... — промямлила я.

Нет, красавцем папу Шима никто бы не назвал. Хотя я видела, как заглядывались на него служанки. Как и мой отец, он был вдовцом. Тяжелая болезнь забрала избранных одновременно. Увы, даже целители оказались бессильны.

— Одевайся, дочь, и оставь все эти глупые мысли. Война — это непросто слух, грядут тяжелые времена, и мы должны быть сильными.

— Ты заключишь договор с драконами?

— Этого может быть недостаточно. К тому же твой дядя ави Рамси резко против. Он полагает, что в случае, если силы окажутся на стороне магов, этот договор дорого нам обойдется, — он замолчал, словно спохватился и как-то глупо улыбнулся. — Но чего это я. Такие разговоры не для ушей юных лер. Твое дело — искусно вышивать и красиво танцевать. Все, я жду тебя внизу.

Развернувшись, он вышел в коридор.

Топот его шагов медленно затихал.

Глава 3

Выбрав нежно-голубое платье, придирчиво осмотрела его. Конечно, детское: и бантики эти нелепые, и рюши по подолу. Но хотя бы не "цыплячий" цвет. И не персиковый, который мне совсем был не к лицу. Но нянюшка словно специально заказывала у портних мне именно такие палитры. Или еще хуже — желтое или оранжевое.

Не птенчик так апельсин.

Как меня это раздражало.

Даже здесь никто не спрашивал моего мнения.

Этот же голубой наряд — просто результат ошибки мастериц. И за это я была им благодарна. Почаще бы путали так ткань.

Вздохнув, переоделась и, взглянув на себя в зеркало, поправила прическу. Густые светлые вьющиеся волосы, как того подобает лере, я собирала в объемный пучок и спускала хвостом. А мне хотелось и косы по обе сторону лица, и вовсе распущенные носить.

Но нет же. Не положено!

Не выдержав, показала себе язык. Ну кукла куклой.

Над замком раздался одиночный удар в колокол — призыв к обеду.