Ангел Каралийчев
Пшеничная лепёшка
Бабушка тайком разрыла уголья в очаге, вытащила лепёшку и куда-то её спрятала. Ванчо и Куна обшарили все уголки, заглянули под кровать, в шкаф, порылись на всякий случай в очаге - лепёшки и след простыл.
– Дай нам лепёшку, бабушка, дай!
– взмолился Ванчо.
– Дай, пожалуйста, бабушка!
– стала просить его сестрёнка.
– Не егозите, скалка тут как тут!
– пригрозила им старушка.
– Бабушка, мы есть хотим!
– жалобным голоском заныла Куна.
– А ну-ка раскрой рот, дай взгляну!
– Никому-то ты, бабушка, не веришь!
– Куна, словно рыбка, разинула ротишко.
– Да ты и впрямь голодна, - удивилась бабушка.
– Вот тебе и раз! Ничего не поделаешь подождите ещё маленько - отец скоро из лесу приедет.
– А где же лепёшечка?
– Ванчо стал дергать старушку за подол, на его глаза навернулись слезы.
– Где, спрашиваешь? Убежала на нивушку доглядеть. Неужто не видели? Вон она, вон - по дороге катится. А за ней Черныш гонится и лает.
Ванчо и Куна прижались носами к запотевшему окошку. За окошком - широкая белая дорога. Снегу навалило выше человеческого роста. Занесло кусты, занесло домишки, лес занесло. В поле холодно и страшно. Голодные волчища рыщут по дороге, посматривая на деревню, над которой вьются дымки, точат зубы и рычат. Никто не смеет носу туда показать, а лепёшка ишь какая храбрая - выпрыгнула из очага, отряхнулась от угольков и покатилась. Нивушку вздумалось ей повидать!..
– Бабушка...- обернувшись, задумчиво сказал Ванчо.
– Чего тебе?
– Скажи, это правда?
– Что?
– А то, что ты нам говорила, будто лепёшка на нивушку бегает.
– Правда, внучек. Бабушка никогда не говорит неправду.
– А далеко до нивушки?
– Очень далеко.
– Она во-он там, за лесом!
– Куна помахала рукой.
Детишки снова уткнулись носами в окошко. Снег порошит. Заносит дома. Они покряхтывают под толстым покрывалом, с трудом дыша сквозь отдушины труб. Пара буйволов еле волочит по дороге сани, перегруженные дровами. Вот сани переезжают через мост и исчезают за сугробами.
– Бабушка, расскажи нам про лепёшку!
Русые головёнки умильно оборачиваются к старушке.
– Разве я вчера не рассказывала?
– А ты ещё разок расскажи.
– Ну ладно, так уж и быть. Слушайте!
– начинает бабушка.
– Выпрыгнула лепёшка из очага, оглянулась, стряхнула уголья и шмыгнула за дверь. Да как припустит, только пятки засверкали. Черныш - за ней следом до самого моста гнался, но куда там - она шустрее зайца. Видит Черныш, что не догнать лепёшку, тявкнул на ветер и вернулся домой.
Покатилась лепёшка по чистому полю, докатилась до опушки. Только в лес забралась, навстречу ей откуда ни возьмись волчище голодный - трое суток крошки у него во рту не было.
Вылупил он на нее глазищи, лапой топнул:
– Стой, такая-сякая! Я бы проглотил тебя в один присест, да у меня с голоду в глазах темно, боюсь - подавлюсь ненароком.
– Ох, братец-волчок, не глотай меня! Подавишься непременно - уж больно я твердая Подожди меня тут, я скоро вернусь! Мне бабушка велела сбегать на нивушку, где я родилась - тогда, мол, стану и мягкой и вкусной. А сейчас я ни на что не гожусь - больно горячая.
Обманула она глупого волка. Поверил он ей. Уселся на дороге и ждёт. Ждёт, а студёный ветер уши ему так и щиплет.
Покатилась лепёшка дальше. Через горки, по лощинкам, через дремучий лес прямо на ниву прикатила. Широкая нива, большая. Посреди нивы груша-самосадка, словно русалка в белой рубахе, стоит. А у межи - родничок замёрзший.
Наклонилась над ним лепёшка, от стужи вся красная, и спрашивает:
– Пшеничка тут?
– Тут, - отвечает родничок тоненьким, как у пчелы, голосом.
– Спит или не спит?
– Не спит. Весны в тепле дожидается. Закуталась с головой белым одеялом, чуть дышит.
Страшно в лесу. Нивушка одна-одинёшенька среди чащобы. Ветер грозно воет. Деревья от стужи потрескивают. А пшеничке хоть бы что.
– Голодна пшеничка-то?
– спрашивает лепёшка.
– C чего бы ей быть голодной!
– Ну коли так, пускай спокойно весны дожидается, а весною, когда сойдёт снег и соловьи над нивой запоют, потянутся ростки к солнцу, крупным колосом нальются. Так пусть знают росточки - все лепёшками будут!