Шрифт:
– Возьми пистолет, Лукас, – приказал шакал, кивая на блестящий черный с позолотой пистолет, висящий на стене. Лукас не умел стрелять. Этот пистолет ему подарил кто-то, и с той поры он просто украшал кабинет.
Сегодня его функция должна измениться.
Отец, стиснув зубы, снял пистолет со стены и двинулся к Бекке. Волчонок застыла, не веря собственным глазам.
Лукас сжал оружие, но не выстрелил, а с размаху впечатал кулак Бекке в мордочку. Она упала. Еще удар – из носа пошла кровь. Еще – кровь обожгла горло. В глазах на секунду потемнело.
Лапа отца снова занеслась. Что-то заставило Бекку вскочить.
Бекка понеслась в сад, наполненный ароматами едва раскрывшихся ночных цветов. К ним прибавлялся запах приближающегося дождя и приближающейся беды.
Открытые ворота заднего двора – и сад позади… Вокруг только зелень, зелень, зелень… Шуршание листвы, вязкая влажная земля… Это конец…
Бекка не чувствовала челюсти. Мордочка горела. Глаза застилали слезы. Кровь уже намочила платье. Бежать было тяжело, она даже не видела толком, куда бежит. Зато ясно слышала позади топот отца. Лукас не торопился, словно желая дочери дать хоть какой-то шанс, но… Разве он мог думать сам?
Бекка споткнулась. Упала. Обочина дороги… Приближающиеся шаги отца. Удар. Удар.
Боль. Боль всюду. В ушах стучит…
Звук выстрела.
Волк рухнул наземь рядом с дочерью. Лукас выстрелил не в нее.
А потом все закончилось. Стало темно и тихо. Боль ушла. Все ушло.
***
– …Вам доводилось бывать в нашем городе прежде? Наш Механиксвилль – лучший городок в Вулфджинии.
– Вам доводилось слышать истории о привидениях, что живут в заброшенных домах?
– Вам доводилось проезжать по Стадли-Роуд поздней ночью, когда луны не видно за серыми тучами? Дорога тоже серая. И деревья по обеим сторонам – серые.
– Вам доводилось видеть там светящуюся в темноте фигурку маленькой девочки, волчонка? У нее вся одежда в крови. И мордочка тоже – челюсть выбита… Она не может говорить из-за этого. Только тихо скулить и выть. Уже от этого кровь стынет в жилах…
– Нельзя останавливаться, чтобы ей помочь. Иначе вы уже просто не тронетесь в путь…
– А вам доводилось…
– Бред! Ее в тех местах не видят с давней дождливой субботы. Тогда ей помогли. По другую сторону дороги брела черная лисица в белом саване. Она тоже светилась. О ее внешности не скажешь ничего… Но можно кричать. Это уже красноречиво. Она одним прыжком оказалась рядом с волчонком. Молча взяла за лапку и увела прочь…
– Где вы слышали такое?
– Тише! Дайте теперь я расскажу! Моя история гораздо интереснее, потому что произошла давно. О прошлом всегда веселей рассуждать…
Выдра Элиза
– Иди сюда, Лиза… Ну, давай, скорее! Идем, что ж ты такая медленная?
– Иду, иду! Подожди, постой, я не поспеваю за тобой…
Молодой стройный лис в плаще протянул Лизе лапу и помог перемахнуть через сваленное грозой дерево. Юная выдра весело хихикнула, оглядывая подернутые туманом сумерки.
– Милый, куда мы убежим?
– Далеко отсюда, – таинственно улыбнулся тот. – Туда, где меж нами не встанут ни твой отец, ни соседи.
Лиза зарделась и смущенно поводила по земле блестящим хвостом. Ее спутник вздрогнул от какого-то шороха и повел ее через бурелом быстрее.
– Скорей! Кажется, за нами погоня…
– Что? – испугалась Лиза. – Не хочу возвращаться!
– И не вернешься! – заверил он.
Выдра и лис сошли с тропы, и дорога стала еще тяжелей. Подол зеленого платья Лизы порвался, нежные лапки исцарапали острые ветви – но какая разница? Она была с любимым. Их ждала целая жизнь – прекрасная, счастливая, полная радости!
– Лиза! Не хочешь попрощаться со своими розами?
Выдра непонимающе поморгала.
– А что… Я их не увижу больше?
– Нет. Если хочешь, можешь остаться, конечно…
– Нет-нет, – вздохнула Лиза. – Раз уж мы решили… Я попрощаюсь, дорогой.
Они подошли к реке, которая вела уже к большому озеру. Вдоль берега росли кроваво-красные розы – ее самая большая любовь после любви к жениху. Это цветы выслушивали ее жалобы на малодушного пугливого отца, потерявшего Лизину мать. Это цветы так похожи были на нее красотой – такой же нежной, но острой, точно пика.