– Вообще-то капитан начал ее воплощать, еще когда служил во флоте. Читал матросам проповеди по воскресеньям. Полагаю, это занятие показалось ему весьма благодарным, вот он и решил податься в проповедники после выхода в отставку. Правда, Каннингем понятия не имеет, как достичь своей цели. Мать сказала ему, что Господь непременно укажет способ.

Новость о желании офицера стать духовным пастырем удивила Джейми, но вместе с тем успокоила. Нынче многие священники воинственно взывают к Господу, моля низвергнуть армию противника в геенну огненную. Так что одно другому не мешает. Маловероятно, что отставной капитан Британского флота откажется от прежних убеждений и выступит в поддержку независимости американских колоний. Похоже, малышка Фрэнсис была права насчет мистера Партленда.

– Между прочим, когда Роджер с Брианной пришли знакомиться, Каннингемы их и на порог не пустили, – сказал Джейми. – По-моему, масло готово.

Рэйчел поднялась, вновь убрала темные волосы под чепец и подошла взглянуть. Взяла в руки маслобойку и, пару раз помешав, кивнула.

– Знаю. Брианна говорила. Мне кажется, – мягко добавила она, – Роджеру стоит побеседовать с Другом Каннингемом наедине.

– Возможно.

Джейми вынул маслобойку, и они заглянули внутрь: на поверхности сливок плавали бледно-золотые комочки масла.

Погода выдалась чудесная, и я убедила Джейми – хотя и с трудом, – что мир не рухнет, если кухня еще один день постоит без двери. Мы взяли детей и все вместе отправились через лес к хижине Йена, прихватив небольшие подарки для Рэйчел, Дженни и Огги.

– Как думаешь, саксоночка, они уже выбрали малышу имя? Может, поспорим?

– На что? – рассеянно ответила я. – Ты сам-то как считаешь?

– Не выбрали. С вероятностью пять к двум. Спорить будем… – Удостоверившись, что нас никто не слышит, Джейми сказал вполголоса: – …на твои панталоны.

Панталонами он называл нижнюю часть моей фланелевой пижамы, которую я шила к зиме.

– Что ты собираешься с ними делать, скажи на милость?

– Сжечь.

– Даже не мечтай. И потом, я тоже думаю, что Йен и Рэйчел еще не определились. Насколько я знаю, последними вариантами были Седрах, Гилберт и могавская версия фразы «пукает, как козел».

– Дай-ка угадаю. Третий вариант предложила Дженни?

– Ну а кто еще так хорошо разбирается в козлах?

Блубелл с энтузиазмом обнюхивала шуршащие под ногами листья, ритмично помахивая хвостом.

– А правда, что таких собак можно натаскать на что угодно? – спросила я. – Слышала, их иногда называют енотовыми гончими. Хотя не похоже, что ее сейчас интересуют еноты.

– Блубелл относится к другой разновидности породы, хотя енота тоже не упустила бы. На что ты хочешь ее натаскать? На трюфели?

– Если не ошибаюсь, для охоты на трюфели нужен кабан. Кстати, о кабанах… Джемми! Жермен! Смотрите в оба: здесь водятся кабаны! И приглядывайте за сестренкой!

Мальчики сидели на корточках под сосной, отковыривая кусочки коры, похожие на элементы пазла. Услышав мой окрик, они растерянно огляделись.

– Где Мэнди? – крикнула я.

– Там! – Жермен махнул вверх по склону холма. – С Фанни.

– Смотри, Жермен, тысяченожка! Какая огромная! – воскликнул Джем.

Жермен тут же потерял интерес к девчонкам и, присев на корточки рядом с Джемом, принялся разгребать сухие листья.

– Может, мне тоже пойти посмотреть? – спросила я у мужа. – Вообще-то они не ядовитые, однако некоторые виды многоножек – например, сколопендры – больно кусаются.

– Парнишка умеет считать, – остановил меня Джейми. – Если он говорит, что у нее тысяча ножек, – значит, примерно так оно и есть.

Он коротко свистнул, подзывая собаку, и Блубелл навострила уши.

– Ищи Фрэнсис, a nighean, – приказал Джейми, указывая на холм. Собака понимающе тявкнула и рванула вверх по каменистому склону, взметая лапами желтые опавшие листья.

– Думаешь, она… – Не успела я договорить, как сверху послышались голоса девочек и радостный лай. – Получается, Блубелл действительно знает, кто из нас Фанни.

– Ну конечно, знает! Она давно научилась всех различать, но Фрэнсис ее любимица, – ответил он с улыбкой.

И правда: девочка обожала собаку и могла по полдня вычесывать ей шерсть, извлекая клещей, а когда устраивалась с книгой возле очага, Блубелл мирно похрапывала у ее ног.

– Почему ты упорно зовешь ее Фрэнсис? – полюбопытствовала я. – Ведь все остальные, включая ее саму, предпочитают вариант Фанни.

– Фанни – имя для шлюхи, – отрезал Джейми. Однако, заметив мое изумление, мягко пояснил: – Может, встречаются и приличные женщины с таким именем. Но Роджер Мак говорит, что в вашем времени все еще печатают эту книжонку Клеленда.