Без очереди пошёл!

Ну уж нет, не выйдет.

Я подскакиваю с места, грудью преграждая ему дорогу. Благо, опыт, взращённый в стенах госучреждений пригодился.

– А вы это куда собрались? – грозно вопрошаю я. – Тут вообще-то очередь на собеседование, вы в курсе? Я первая иду.

Наглец просто мастерски выгибает четко очерченную черную бровь.

Этот его высокомерный трюк мне еще с первого раза не понравился.

Отступать перед ним решительно не собираюсь.

Не пущу.

Он вздыхает, отходит чуть в бок, берется за ручку двери…

Предупреждающе стукаю его по руке.

– Тут очередь, молодой человек, вы не услышали? Я первая сюда.

Вторая бровь наглеца последовала за первой.

– В таком случае – заходите.

Какое-то смутное, нехорошее предчувствие кольнуло где-то внутри.

Он распахивает передо мной дверь, я с подозрением заглядываю внутрь, а там пусто.

Никого в кабинете нет…

Оборачиваюсь на этого злосчастного, который не просто свалился мне на голову, а уже просто издевательски прыгает на ней, как на батуте, и тут до меня доходит, что на секретаря он действительно не тянет.

Просто не тянет.

То, как стоит, как держится, как смотрит....

Да у него борода уложена аккуратнее, чем прически у этих топ-моделей. Волосинка к волосинке.

– Азамат Рустамович, доброе утро – раздается вдруг позади голос секретарши. – Это Анна, она первая записана на собеседование.

О Боже, только не это…

Чёрт!

– Проходите, Анна, проходите – учтиво приглашает Азамат Рустамович – Вон там стул, можете присесть, кофе, может быть? Вы его предпочитаете пить, или мне сразу на себя вылить?

Я рассмеялась так, что, кажется, все в приемной подумали, что перепутали офис с похоронным бюро.

Какой он шутник оказывается…

– Я, наверное, лучше, пойду.

Черт, только я могу так влипнуть!

Пытаюсь обойти этот сборник мускул в кожаном переплете, но не нут-то было.

Пройти мне просто не дают.

– Ну куда же вы пойдете… Рано вам еще уходить, Анна – проталкивая меня внутрь, на растерзание, говорит он. – Мы же с вами еще не побеседовали.

В жизни своей не думала, что можно услышать елейный бас. Но, видимо, сегодня жизнь решила устроить мне день сюрпризов.

–Что вы делаете? Пустите! – пытаюсь вырваться из его цепкой хватки, вывернуться, сбежать, но не получается.

Секретарша так и застыла в коридоре с папкой каких-то бумаг. Смотрит на нас во все глаза, но с места не двигается и помогать мне спастись явно не собирается.

Что за время, что за люди!

Бросаю полный надежды взгляд на девушек, но и в них рвения тоже не вижу, только шок.

Кажется, они тоже не понимают, куда вообще попали.

Дверь захлопывается.

Наглая ухмылка Азамата Рустамовича становится шире.

Ему бы сейчас еще ладони друг о друга потереть для полной картины.

Решил, значит, на своей территории и без свидетелей отыграться на бедной девушке.

– Не знаю, что вы там задумали, но я ухожу – решительно говорю ему я.

Наступаю, а он не отодвигается. Стоит в дверях, как истукан.

Руки на груди сложил, голову на бок склонил и нагло, оценивающе разглядывает меня.

– Ну, если у вас получится, то пожалуйста – улыбается так по-доброму, душевно прям.

Я молча принимаю вызов и усиленно пытаюсь отодвинуть его от двери. Толкаю всем корпусом, упираюсь в него руками и полностью облокачиваюсь, но сдвинуть не получается даже на сантиметр.

От отчаяния осмелела, попробовала пощекотать, получила ироничный взгляд в ответ.

Хорошо, поняла, не работает, снова пытаюсь отодвинуть.

Он только вздыхает на всю мою возню.

– Всё, ты мне надоела – оповещает спустя пару минут, снисходительно глядя на меня сверху вниз.

«Слава Богу» – только подумала я и тут же, вскрикнув, передумала.

Наглец забросил меня на плечо и направился к своему столу.

– Что вы делаете! А ну-ка опустите меня! – требовательно ударяю кулаком по его спине.

Мощной такой. Широкой. Крепкой.

И тут же снова возмущенно вскрикиваю , потому что он в ответ шлепает меня по самому уязвимому, задранному к потолку, месту.

Да меня по нему даже Виталик не шлепает!

Я снова, еще сильнее со всей злостью ударяю его по спине.

В ответ – новый, более крепкий удар по тому же самому месту.

– Кажется, вам нравится, Анна? – хрипло спрашивает он. – Вы уже готовы… потерпеть?

После встречи в кофейне это слово приобретает совершенно новый, пугающий смысл.