Макар снова любил меня. На кресле и всё же на столе…

И заснула я в гостевой спальне, так и не сходив в ванну, просто потому, что не хотела. Я ничего не хотела в этот вечер. Только его. Который на кровати гладил меня, не давая провалиться в сон. И его руки были везде, даже там, куда я боялась пустить.

Ночь скрыла в тёмном городе двух смертников, которым подарили индульгенцию.

До утра.

Что ужасно резко заглянуло в спальню и разрушило волшебство ночи. Я проснулась и долго лежала с закрытыми глазами, вспоминая на вкус Макара. И ещё его прикосновения. И тело среагировало на воспоминания, заныло, застонало…

Я открыла глаза и наткнулась на Макара, который сидел на краю кровати. Он смотрел в окно и, услышав, что я проснулась, обернулся.

— Ты как? — он, видно, тоже недавно проснулся, потому что ещё не успел побриться и сходить в душ.

— Хорошо, — медленно протянула я и поняла, что что-то изменилось. Магия ночи растаяла. Сейчас мы в реальности, где на кровать легла папка документов.

— Я всё подписал, Полин. Там брачный договор и заявление. Ты свободна…

Глава 37

Вибрация откуда-то изнутри заставила меня вздрогнуть. Сцепить зубы. В голове набатом звучал голос бабушки: «Это потому что ты плохая, вот и осталась никому не нужна. Это ты всё разрушила. Так хорошие девочки не ведут себя!».

Зубы ударились друг о друга, и мне до ужаса сильно захотелось вылезти из кожи, сбросить её, пропитанную запахом мужа.

— Полин, — позвал Макар. Я замотала головой, не поднимая глаз, потому что сейчас я разрушила то, что ещё можно было склеить, что можно починить, вчера я доломала. У Макара просто спортивный интерес, уязвлённое эго. Никогда я ему не нужна была.

Одеяло укутало меня с ног до головы, и я встала с кровати. Шагнула к двери.

Ванна. Мне нужна ванна. Чтобы смыть с себя весь позор. Мне надо очистить тело от всего, что было ночью.

Дверь ванной я закрывала трясущимися пальцами. В голове всё звенело, и я не дошла до кабинки. Согнулась над унитазом, сплёвывая рвоту. Я грязная. Вся. Целиком. Снаружи и внутри.

Минут десять я стояла возле раковин, выполаскивая рот. А потом зашла в кабинку. Выкрутила горячую воду на максимум. Кожу обожгло. Засаднило. Я вздрагивала от подступивших рыданий. Я использованная. Никому не нужная. Медалька из списка наград Макара. Такая же, как все его шлюхи. Одна из. Ничем не лучше Ангелины.

Кипяток скользил по телу, и я тёрла себя жёсткой мочалкой, не жалела нежного мыла с ароматом абрикосов, просто чтобы смыть с себя ночь.

Мерзкая.

Грязная.

Отвратительная шлюха.

Только она может лечь с мужчиной, которому не нужна.

Рвота подступила к горлу.

Грязь, везде грязь.

Перед глазами встала картинка, как мой муж трахает на нашей постели девку.

Вода оказалась выключена. Я выскочила из душевой, и снова меня тошнило. Капли стекали по мне, перемешиваясь со слезами. Дрожащей ладонью я вытирала рот и понимала, что я падшая. Зная всё, что делал Макар, про Ангелину, про шлюх, я всё равно легла с ним в постель.

Это омерзительно.

Быть одной из многих, знать, что вчера меня ласкали пальцы, которые так же делали с другими женщинами. Знать и получать удовольствие.

По телу прошёл озноб. Я дотянулась до полотенец и вытащила самое большое. Укуталась в него. Вышла я из ванны с самым независимым видом. В кухне гремела посуда. Я прошла в гардеробную и из оставшихся вещей выбрала наряд на сегодня. Оделась. Расчесала мокрые волосы. Затянула в пучок. С верхней полки стянула одну из больших сумок, покидала немного одежды и вернулась в гостевую, где провела ночь. Бумаги на развод так же лежали на постели. Я подцепила папку и запихала её в сумку. Прошла мимо кухни в холл и стала обуваться. Макар выглянул в коридор:

— Ты куда? — спросил он, вытирая руки о полотенце.

— Я же свободна, — невозмутимо повторила я, стараясь ещё влажными ногами влезть в туфли. — Куда хочу, туда и иду…

Макар замер. Вздохнул. Сделал шаг ко мне.

— Я, наверно, неправильно выразился… — начал он, подходя почти вплотную. Я шагнула к двери и положила ладонь на ручку. Макар, заметив этот жест, дёрнулся и перехватил ладонь, оттесняя меня от выхода. — Я дал тебе развод, потому что ты этого хотела, но я не перестал быть человеком, который любит…

Я вздохнула. Подняла глаза к потолку, потому что его любовь характеризовалась изменами.

— Для человека, который любит, ты излишне неразборчив в связях… — припечатала я, вырывая свою ладонь у него.

— Полин, что случилось? — он нахмурился и попытался обнять. Я отшатнулась и налетела боком на дверцу шкафа.

— Ничего, ты просто мне изменил…

— И мне нет прощения, Полин. Но даже разведясь, я хочу, чтобы ты знала, что я всё равно буду тебя любить. Тебя и …

— Это не твой ребёнок, — отрезала я. — Не надо нас любить. Достаточно.