— Кир, скажи Мише, чтобы к Наташке не приставал, а то он совсем ей голову вскружил, — пожаловалась я Киру, разглядывая парочку из-за его плеча.

Он тоже оглянулся на них, но ничего не ответил, но только я уже знала, что услышал и принял к сведению.

— У тебя хорошие родители, простые и добрые, — замечаю я, кладу голову на его плечо, и втягиваю горький аромат его парфюма.

— У тебя тоже норм, — хмыкает он, — на маму очень похожа!

— А ты на отца, — поднимаю голову, улыбаюсь ему, и тянусь к его губам, коротко чмокнув его.

— Как думаешь, из нас выйдет семья?

— Выходит же, — пожимает плечами, и обнимает за талию.

— Это пока всё в новинку. Но семья, же это не только бесконечный секс, но и ответственность друг за друга, принятие слабостей. У нас с Юрой вот не вышло!

— Не напоминай мне про своего бывшего мужа, хотя я ему должен быть благодарен, что он такой мудила! — ворчит Кир. — Уж я-то тебя никому не отдам! — обещает он.

— Не отдавай, никогда! Я люблю тебя! — снова тянусь к его губам.

— Давай завязывай, зеленоглазая, а то щас в спальню оттанцуем! — отстраняется Кир.

— Ну, кто бы сомневался, — фыркаю я, — ещё и спорил, кто из нас взвоет!

— Скажи ещё, что сама не хочешь, — лыбиться этот обормот.

— Иди вон, тебя Паша заждался, уже весь извёлся, — отталкиваю его, а сама устало опускаюсь на диван к маме.

— Не знаю дочка, — говорит она, когда я спрашиваю её о том, что она думает о Кире, — он очень властный! Тебе с твоим характером, тяжело будет с таким мужчиной. Была замужем, знаешь, как не любят мужики команды выполнять.

Я туплюсь, и улыбаюсь. Как мама метко подметила всё.

— Смотрю на вас, видно, что любите друг друга, но и с Юрой у вас всё лучезарно было, а по итогу, развод.

— Мам, Юра во многом был виноват сам, — фыркаю я.

— Не факт, что и Кир таким не окажется. Все ошибаются, нужно уметь принимать ошибки других людей. Тем более мужа. Думаешь, у нас с папой всё гладко? Нет. Но, тем не менее, живём, и тебя вырастили.

— Да это всё понятно…

— Вы же с Юрой развелись, потому что ты Кира встретила? — напрямик спросила мама, и посмотрела на меня строго.

Я вздохнула. Ну, всё-то подмечает моя родительница.

— Не совсем так. И в том, что мы повстречали друг друга, виноват сам Юра, — уклончиво ответила я.

— Ладно, не хочешь говорить, не говори, твоё дело. А вот, то, что ты в положении, могла бы, по секрету, матери и сказать! — щурит мама глаза, и кладёт на мою руку, свою ладонь, сжимает.

— Что? Как ты догадалась? — удивляюсь я.

— Слишком цветущий вид у тебя Юленька, — подмигивает мама.

— Только по этому?

— Ты когда Андрюшу носила, тоже также цвела! — улыбается она.

— Ну, ты и проницательна! — дивлюсь я.

— Какой срок?

— Пятнадцать недель уже, — робко улыбаюсь. — Совсем не планировали, что так получиться.

— Бывает и такое. Ну а как Андрей, относится к Киру? — переводит мама тему.

— Кир ему очень нравиться, а тот его не обижает, — отвечаю я.

— Хочешь, мы его заберём с дедом погостить?

— Если только он сам захочет, он нам совершенно не мешает, и никогда не помешает, — я оглядываюсь на сынишку, сидящего рядом с дедами. Они что-то вдвоём ему втолковывают, а он внимательно их слушал.

— Ну и хорошо, — кивает мама.

Иришка с Наташкой о чём-то болтают в сторонке. Кир с мужчинами куда-то исчезли. Наверное, пошли мангал разжигать. Шашлык им захотелось. Алла Юрьевна выходит из кухни, несёт на подносе, кружки с чаем и кофе.

— Ну что вы, я бы сама, — спохватилась я.

— Не переживай Юлечка, — ставит она поднос на столик, — отдыхай, ты и так за целый день устала, — и так добро улыбается мне.

Да, похоже, наш секрет, уже не секрет.

Потом был шашлык, и опять много тостов, пару раз даже горько звучало. Захмелели все, кроме нас с Андрейкой. Даже мой папа, который не собирался пить, потому что он за рулём, но Кир уговорил его, пообещав вызвать водителя, чтобы отвезти их с мамой домой. И даже сам Кир, был вполне себе пьян. Расслабился, и стал чаще улыбаться, и вместо хмурых взглядов и едких замечаний, смеялся с друзьями на их подколы по поводу меня. А эти нахалы, только и знали вгонять меня в краску, всё допытывались, что я такого сделала, чтобы циничный Ямал поплыл. Я отмахивалась от них, прекрасно зная, по Киру, какая у них в головах пошлятина. Кир обещал им все, потом рассказать, чем вызвал, моё негодование и новый взрыв смеха за столом. И хоть я и не пила, но словно была пьяна. От счастья, от радости. Кайфовала, наслаждаясь этим моментом единения, когда все твои близкие рядом с тобой. И это по сути благодаря ему. Грубому, циничному Ямалу, который сидит сейчас по правую руку от меня, и, улыбаясь, разговаривает с Пашей. Тот, который насильно пришёл в мою жизнь, просто таки втиснулся в неё, не слушая никаких возражений. А я рядом растекаюсь лужицей, и всё больше залипаю, на него.

Разве можно так любить?

Так растворяться в ком-то?

Но сейчас даже мой внутренний голос молчит парализованный эндорфинами, эманациями счастья. Придавленный распирающим чувством радости, и любви. И я таю.

— Заканчивай, Юль, я же не железный, — ворчит Кир, и аккуратно пальчик за пальчиком, отлепляет мою руку от своего бедра.

Ого, как меня накрыло, ещё чуть — чуть, и добралась бы до самого ценного.

— Слушай, сюда, — притянула я его за рубашку, пытаясь скопировать его же манеру.