Живя семьями, Жнецы помогают симбиотическому терну, разнося его семена, как и

опушённые воробьи с воробьями-стрелами для авлара. Каждая группа тёмных

морских маусов — не менее ста особей на одном участке берега, из

многочисленных семейных гнёзд —ревностно стережёт свои деревья и

территорию, а не выходя на сушу время от времени, как голоценовые

ластоногие. Убивают даже Ирвинов, если они зайдут слишком близко в их

«город». Хотя Ирвины защищены головным шлемом и особой конструкцией ушей

от ультразвукового крика Жнеца получше копача, но он и им тоже не особо

приятен, а неистовство в бою равноценно у крупных самцов и более юрких

мелких самок Жнецов спорит даже с их собственным. Потому охота на

морского дальнего сородича — самая крайняя мера, если кончилась прочая

еда.

Кстати, Жнецы могут плавать и в реках, а не только в морях, потому все речные и морские маусы — один генерализованный вид. Прочие же

были ещё в начале криоцена им вытеснены, а способность плавать на

тысячи километров помогла моряку заселить ледяные и травянистые

одновременно побережья всего мира. С ними на все берега мира пришёл и

симбиотический тёрн, который теперь может отпускать свои сочные изнутри

плоды по всей солёной воде на манер голоценового кокоса. Там, где живут

Жнецы и опушённые воробьи в вороюьями-стрелами, сам симбиотический тёрн

растёт лучше, чем при отсутствие таких охранников, и образует прибрежные

леса.

К слову, все теплокровные виды криоцена из-за суровости условий и благодаря ей истинно моногамны, чтобы проще прокормить и

защищать свою семью.

Таков в общих чертах мир сурового криоцена на экваторе.

Глава 2. Экваториальные авларовые леса и прерии.

Надо всем стремиться к тому, чтобы не было несовершенных существ, например, насильников, калек,

больных, слабоумных, несознательных и т. п. О них должны быть

исключительные заботы, но они не должны давать потомства. Так

безболезненно, в возможном счастье, они угаснут.

Циолковский К. Э. Любовь к самому себе или истинное себялюбие.

Многие думают, что жизнь так сложна, так загадочна, что начало её не могло

зародиться на такой ничтожной пылинке, как Земля, что жизнь есть

произведение безграничной вселенной, зародилась где-то на планетах,

между далекими солнцами, в течение бесконечности веков, и только

перенесена случайно на Землю, где и расцвела. Конечно, об этом можно

говорить. Но не преувеличивают ли загадочность жизни? Это во-первых.

Во-вторых, перенос жизни через мировые пространства довольно трудно

допустить.

Он же. Зарождение жизни на Земле.

Экватор, который раньше был приютом для омерзительных из-за сырости и сонма инфекционных

болезней дождевых лесов и ещё более опасных в этом плане болот, а ещё

хрупких коралловых рифов, теперь изменился кардинально. Так как

температура днём там по солнечной погоде лишь плюс двадцать, а обычной

ночью — минус двадцать, то тропиков на Земле эпохи криоцена и

предшествовавшего ему неоцена больше нигде нет и не будет! Однако на

берегу около моря растёт тёмно-зелёная с серым пухом странная трава с

толстыми — хоть и с узкими лепестками — красноватыми цветами. Она ковром

покрывает ветренную равнину, и нет участка, где этой травы нет. То и

дело внутрь этих цветов под порывами сурового ветра с ледников и

холодного атлантического океана постоянно проникают крупные массивные

чёрные жуки с опушённым брюшком, размером чуть больше голоценовых

чернотелок, и все внизу в серой пыльце покидают их. Это и есть потомки