Наш город был разделён на несколько районов. Один был центром, потом даунтаун, дальше был индустриальный. Потом спальные, где расположились многоэтажки, богатый район, где располагались едва ли не дворцы с живописным видом и немаленькими территориями. И ещё частный сектор — классические небольшие дома на американский манер с небольшой территорией позади дома.

Можно сказать, что этот город унаследовал особенности как России, так и штатов, и Японии, и Китая. Каждая страна на этой земле оставила как свой отпечаток, так и людей, которые и стали жителями Маньчжурии.

Наш новый дом находился едва ли не на задворках в захолустье с такими же нищими как домами, так и обитателями. Да и дома больше походили на какие-то коробки или трейлеры с плоской крышей, которые, казалось, вот-вот развалятся.

Но несмотря на общий вид, здесь было безопасно.

Я вернулся домой уже затемно. Так что неудивительно, что меня встретила недовольная личность в виде моей сестры, которая если и злилась, то выглядела скорее мило, чем страшно. Злиться, в отличие от мамы или па, нормально у неё не получалось.

— Ты где был? — едва переступил я порог, тут же начала она. — Время на часах!

— Натали, блин, не занудничай, — поморщился я. — Ты же не мама.

— Я хуже! Я твоя сестра!

— Не пойму, говоришь ты это с гордостью или с сожалением. Напомнить, сколько мне лет?

— Меньше восемнадцати? Меньше. А теперь марш мыть руки и есть, я сейчас еду разогрею. А пришёл бы раньше, съел бы свежее.

Спор можно было продолжать бесконечно, да и спорить я не очень любил, потому лишь покорно вздохнул, потянулся к сестре, чмокнул её в щёку и сказал:

— Ладно, я понял прости. И спасибо.

— То-то же, — выпятила она едва заметно грудь. Ей нужно было очень мало для счастья. Натали, как и Наталиэль, относились к тому типу людей, которые могут любить всем сердцем, и для счастья им надо ни много ни мало всего лишь взаимности. Так что вместо споров и ругани достаточно было показать, что ты ценишь её заботу, чтоб она была счастлива. — Давай, поторапливайся. Ма с па вновь на работе задерживаются, так что мы пока одни.

— Да, хорошо, — покорно ответил я.

Натали, как и мама с папой, тоже работала, но сейчас освобождалась раньше, не беря подработки и переработки, чтоб заниматься домом и, когда понадобится, самой Наталиэль.

Та раньше тоже работала, ещё в начале приступов. Но потом становилась всё слабее и слабее, от чего уже не могла работать на полную ставку, а после и на подработках. Я знаю, что она чувствовала себя обузой, на которую уходят все деньги, от чего, наверное, ей приходилось хуже всех. Ей приходилось жить с мыслью, что всё из-за неё — от потери нормального дома до отсутствия денег.

Поэтому Наталиэль занималась по дому, мыла, стирала, готовила и даже ремонтировала, пока остальные работали. По крайней мере старалась это делать, пока хватало сил — час отдыхает, час занимается. И чем больше приступов она переживала, тем длиннее становились передышки и короче рабочие промежутки. Но вот когда случался приступ, она несколько дней приходила в себя, набираясь сил, и её работу выполняла Натали, приходя пораньше.

Как и сейчас, она мельтешила по дому, наводя порядок и моя посуду, пока я был в ванне.

— Так где был? — спросила она тут же, стоило мне сесть за обеденный стол. — У друга?

— У друга, — кивнул я. — Наталиэль как?

— Слаба пока. Знаешь же, после приступа ей нужно время.

— Не осталась в больнице?

— Она боится, что ей вставят анальные свечи, — улыбнулась Натали, возясь с кастрюлями.

— Если я не ошибаюсь, то при приступе не вводят анальные свечи.

— А ты вот ей скажи об этом, — усмехнулась она, кивнув на дверь комнаты, где они с Наталиэль спали. — Ей как после температуры тогда запихнули их, так теперь у неё все врачи ассоциируются с ними. Так что её там никакими доводами не удержишь. На, держи, — передо мной положили тарелку с ложкой. — Захочешь добавки, говори.

— Ага.

В этот момент в зал вышла Наталиэль. Она действительно выглядела бледной, больной, и невольно напоминала мне тех, кто болеет раком. Но даже это не могло угомонить её.

— Оп-па, — она навалилась на меня сверху, обняв сзади за шею и уперевшись своей грудью мне в спину. — Блудный сын вернулся. Ты где пропадал, малыш?

— В гостях.

— Лжёт, — она посмотрела на Натали. — Сестра, братишка-то нас обманывает.

— Нет, не обманываю, — не моргнув глазом, ответил я.