— Возвратники, — спокойно подтвердил следователь.

— Не подделки? — спросил Бальтазар, крутя бляшку в пальцах.

— Ты меня еще детей поучи делать, — рассмеялся Бренненд. — Я в Комитете сорок три года, талисманов всяких повидал. Уж настоящий от липового отличить могу.

— Так-так, — Гайстшписен положил талисман возврата, но цепочку не отпустил, потер лоб, скосил глаза на недописанный следователем лист. — А это что, позвольте узнать?

— Чистосердечное признание, — буркнул с ухмылкой Бренненд, поглядывая на астролога-фарцовщика. — Гражданин Вайс, дабы облегчить свою участь, решил сознаться, где и при каких обстоятельствах проводились встречи с подельниками и по каким схемам совершался обмен запрещенными товарами с целью дальнейшей их перепродажи.

— Можно взглянуть?

— Взгляни. Да только вряд ли что новое увидишь.

— Как знать, как знать…

— Брось, Бальтазар. Я же знаю, из-за чего все затеялось. Знаю, почему сверху поступил приказ вызывать каэровцев.

Дознаватель нахмурился, подозрительно глядя на Бренненда.

— Возвратники, — пояснил тот. — Все же из-за них. Поэтому каэровцы так возбудились.

— Откуда такие выводы, магистр Бренненд? — холодно осведомился Бальтазар.

Следователь по-отечески рассмеялся:

— Говорил же я, не будет из тебя толку. Ты хотя бы для начала на безделушку сзади посмотрел, а?

Бальтазар поднес талисман к глазам и развернул его тыльной стороной. Снова досадливо поджал губы, гладя большим пальцам выбитый номер и оттиск печати Ложи.

— Кто передал вам эти талисманы? — сурово взглянув на астролога, спросил Бальтазар.

— Я уже признался, — робко подал голос Давид Вайс, — что весь товар получал от…

— Да-да, — махнул рукой Бренненд, — ты мне это уже второй час твердишь. Вот только ни один вольный ни за что не стал бы клейменые Ложей талисманы в руки брать. Им девяносто третьей даром не надо, хватает и сорок первой. Но гражданин Вайс вместо того чтобы облегчить душу решил пойти по статье с отягчающими.

— Не имеете права, — тихо возразил астролог. — Я буду жаловаться…

— Да жалуйся, кто ж запретит? — усмехнулся следователь и кивнул на дознавателя. — Вон, кстати, ему жалобу и можешь подать. Магистр Гайстшписен у нас вроде как высшая инстанция, которая внимательно следит, не нарушает ли какой магистр Кодекс Ложи, а если нарушает — он ему сразу штраф. На месте и оплачу.

— Магистр Бренненд, будьте добры, сбавьте тон, — холодно сказал Бальтазар. — Мы все-таки официальные представители Ложи.

— Ну да, как я мог забыть, — проворчал следователь и потер переносицу. — Короче, так, Бальтазар, ты здесь, тебе и решать. Если хочешь, возвратники не видел ни я, ни ты, ни тем более гражданин Вайс. Я оформляю его по сорок второй и везу к нам. Мы его подержим в строгости, так думается лучше, он на суде раскается, заплатит сколько надо, а потом поедет в Дюршмарк на покаяние. Или, если хочешь, возвратники видели и трогали все мы, в том числе и свидетели, тогда гражданин Вайс весь твой, целиком и полностью. Только тут уже не сорок вторая, тут девяносто восьмой попахивает. И, честно говоря, я гражданину Вайсу не завидую.

— Это произвол! — воскликнул астролог, привстав со стула. — Я буду!..

— Сядьте, — ледяным тоном приказал Гайстшписен, не повышая голоса, — и помолчите.

Гед послушно сел и прижал трясущиеся руки к груди. Бальтазар задумался, крутя на пальцах талисман возврата.

— Как уполномоченный представитель Комитета Равновесия, — наконец произнес он, — властью Ложи приказываю заключить гражданина Вайса под стражу по подозрению в нарушении статьи сорок два Кодекса Ложи и… — он замолчал, потирая лоб, и почти сразу продолжил: — И препроводить его в Комитет следствия для ведения дальнейшего расследования. Также, как официальный представитель Ложи, подтверждаю, что права подозреваемого не нарушены, подозреваемый признался в содеянном добровольно, без принуждения и магического вмешательства.

Бренненд цинично усмехнулся, поднялся со стула, собирая документы.

— Транспорт сам вызовешь?

— Если вас не затруднит, сделайте это вы. А мне бы хотелось переговорить с подозреваемым. Наедине.

Следователь подозрительно взглянул на дознавателя, но ничего не сказал и вышел.

Оставшись один, Гайстшписен встал, глубоко вздохнул и в молчании походил по лавке. Астролог неотрывно следил за ним, вертясь на стуле, пока дознаватель не остановился возле полки с банкой с заспиртованным то ли гомункулом, то ли просто уродцем. Жабий рот и выпученные круглые глаза, прикрытые белесыми веками, придавали ему вид нелепый и отталкивающий.

— Вы оказались в очень неприятной ситуации, гражданин Вайс, — сказал Бальтазар, не поворачиваясь.

— Прекратите, пожалуйста, — утомленно проговорил астролог, набравшись смелости. — Я уже признался в содеянном и готов понести наказание в соответствии с озвученной статьей Кодекса…

— Вы наивно надеетесь на сорок вторую, когда вам грозит девяносто восьмая статья? — отвернулся от гомункула Бальтазар.

Гед непонимающе посмотрел на дознавателя.

— Но магистр-следователь сказал…