Будто почуяв взгляд, Митька обернулся.

– Идёшь? – спросил он.

Я кивнул в ответ и, поправив контейнеры так, чтобы они не вывалились по дороге, пошёл вслед за ним.

В какой-то момент я вдруг остро ощутил себя на его месте. Наверно, сказался опыт разведчика. Каково это – быть в окружении врагов и продолжать делать своё дело, несмотря ни на что? Улыбаться им, шутить и балагурить – зная, что в любой момент ты готов убить того, кому улыбаешься? И так день за днём…

Сложно. Но человек способен адаптироваться ко всему.

Должно быть, Митька сейчас ищет способ безопасной связи. Угадывает момент. Это не так просто, как кажется. Контрразведчик говорил, что агенты отказались от использования радиосвязи. Их научились пеленговать очень быстро и эффективно. Устроить лазерную передачу через окно движущегося поезда – это тоже из разряда фантастики. Остаются только физические носители.

Окна в вагоне не открываются. Тамбуры на стыках тоже невозможно использовать из-за слишком большого риска повредить контейнер. Остаются только станции.

На каждой остановке по пути следования будут работать команды контрразведчиков. Тут моя помощь не требовалась. Подполковник был почти уверен, что именно там произойдёт попытка связи, но я бы об этом узнал только после того, как Митька не вернулся бы обратно в купе.

Моя помощь нужна была только на тот случай, если вдруг агент задумал что-то совсем неожиданное. Нужно было подмечать странности в его поведении и попытаться зафиксировать попытку передачи, которая могла бы последовать. На прямой вопрос: «А как она может выглядеть, эта попытка?» контрразведчик, нахмурившись, ответил: «Как угодно. Прояви фантазию».

Ещё он просил отслеживать все контакты Митяя в поезде – на случай, если вдруг среди пассажиров или проводников затесался подельник. По его словам, это было крайне маловероятно, перед операцией всех тщательно проверили, но абсолютной гарантии не мог дать никто, даже они.

Я с тоской бросил взгляд на то место, где когда-то внутри вагона была установлена камера. Конечно же, теперь на её месте торчала уродливая заглушка. Системы видеонаблюдения массово уничтожались в первые месяцы после Революции, и до сих пор власти не решались снова начать их внедрение, даже на основе аналоговых технологий.

Мы дошли до конца вагона и по очереди опустили мусор в контейнер.

– Надо бы умыться перед сном, а я мыльно-рыльные в купе забыл… растяпа! – сказал он, словно извиняясь.

Я посмотрел в окно, на мелькающий сумеречный лес, залитый дымчатым туманом, едва подсвеченным ущербной луной.

– Да рано ещё вроде, – сказал я, посмотрев на часы; стрелки показывали половину десятого, – наверно, я бы почитал ещё, всё-таки готовится надо…

– Не знаю, в первый день надо немного дать слабину, – ответил Митяй, – чтобы пружина не лопнула.

Он подошёл к окну и опёрся на поручни.

А я вдруг поймал себя на том, что мучительно хочу узнать, что происходит у его в голове. Почему до сих пор он продолжает выполнять программу уже несуществующей власти Вечных. Может, сам рассчитывает на укол?.. неужели всё ещё верит, что такое возможно?

– Я боюсь гражданки, – вдруг сказал он, не поворачиваясь ко мне, каким-то тяжёлым тоном, будто выдавливал из себя слова.

– Что?– растерянно переспросил я.

– Боюсь, что смысла во всём этом больше не будет… – сказал Митяй, – в бою ведь всё просто: есть ты и есть противник. Тебе надо выжить – а для этого необходимо уничтожить его. Всё остальное вторично, так?.. А сейчас что за время наступает? Кто знает? – он вздохнул, – а ты почему решил на офицера идти?

– Да просто всё, – ответил я, – голодать больше не хочу. Я до того, как попасть в добровольцы, улицы успел хлебнуть. Сейчас на гражданке ведь неустроенность. Куда мне податься? Рабочим? А вдруг не возьмут? Потребуют, чтобы ПТУ закончил… а на что жить, пока учишься? Нормальным ребятам семьи помогают – а мне? На стипендию?

Митяй посмотрел на меня заинтересованно.

– Так даже… – проговорил он, – говорят, за вечных тоже воевали ребята, которые просто жить хорошо хотели. И не важно, что не так долго, как их хозяева…

– Ты к чему это? – просил я, сжимая кулаки.

– Что? – будто спохватился Митяй, – а, ни к чему. Не бери в голову.

Я хмыкнул и направился обратно в купе. Потом понял, что оставлять его одного в коридоре было бы не разумно – вдруг он и правда в тамбур полезет или ещё что в таком же духе? – и остановился возле висевшего на стене расписания. Сделал вид, что погрузился в его изучение, сверяясь с часами.

Митяй подошёл о мне. Глянул через плечо на расписание.

– Через тридцать пять минут… – сказал он, – можно успеть главу по обществознанию прочитать. Давай потом на перрон сходим, может, чего вкусного купим?