Учредителей он выбирал в основном из адвокатов, банкиров, президентов крупных компаний — скажем: «Корпорация образцового обслуживания», «Государственные вклады на благоустройство бостонских улиц», «Первые международные корпоративные вклады в Далласе». Был среди них и президент гостиничного концерна «Холидэй Иннз».

В пятидесятые годы Грэхем вовсю проповедовал антикоммунизм, и это занятие вдохновляло его гораздо более, чем худосочная вера в загробную жизнь. Но тяга к религии возросла в стране лишь в шестидесятые, принесшие крах иллюзий и начало экономического кризиса. По мере того как угасали надежды на процветание, а инфляция росла, пышным цветом расцветал фундаментализм. С этим расцветом связано перерождение телевидения в фактор культурной жизни Америки. И снова, как и раньше, все пошло с Юга и Среднего Запада. Началось восхождение Орэла Робертса[26], и к середине шестидесятых уже прочно задействован университет его имени в оклахомском городе Талса. Находит последователей и Джим Бэккер[27], основатель «Клуба семисот» в Виргинии, что позволило ему через пару лет ввести телерубрику «Восславим Господа», гвоздем которой стала передача «Клуб «Восславим Господа», ведущаяся из города Шарлотт. Вслед за Робертсом вещать на всю страну принялся Рекс Хамбард, известный в пятидесятые как бродячий проповедник-евангелист; к началу семидесятых таких добровольцев насчитывалось чуть больше десятка. Однако в отличие от Грэхема они одним махом преодолели грань, отделяющую религию от политики, и немало американцев, раздавленных войной во Вьетнаме и не умевших приспособиться к возросшей дороговизне, с готовностью глотали эти телепилюли в елейной оболочке.

Сочетая новейшую телетехнику с наипростейшей философией, новые проповедники разрисовывали картину упадка, смаковали неудачи в экономике и пороки общественной жизни, направляя обвиняющий перст на общего врага — либерально-интеллигентное меньшинство, выдвигавшее лозунг — «всеобщее человеколюбие». Камнем преткновения стало словцо «гуманизм». Сторонники движения за равноправие женщин — гуманисты. Евреи — тоже гуманисты. Те, кто верит в процветание, — гуманисты. Гуманизм — это социализм, коммунизм, гомосексуализм, иудаизм, свободная любовь, порнография, движение за аборты, всевозможные пороки. Обличение же подавалось в общедоступной упаковке. Тем не менее под все эти телевизионные проповеди отводились либо поздние вечерние, либо самые ранние утренние часы, а также воскресное утро, когда телезрители к экранам не спешат. Хоть телевидение и должно было способствовать росту популярности проповедников, их паства не увеличивалась. Однако усилиями Никсона, Форда, а затем Джимми Картера ситуация изменилась.

Среднему американцу показывали с экрана, как стремительно падает престиж страны. Зерна подобного обличения, включавшего и критику роста безработицы, увеличения инфляции, и показ зреющего в народе ощущения бессилия страны, упав в благодатную почву, имели свои плоды. В Вашингтоне появилось несколько крупных и щедро финансируемых организаций, в том числе «Моральное большинство» Джерри Фолуэлла[28]. Но вот президентом становится Рональд Рейган, американское подобие Гинденбурга. Так явился этот старец, носитель идей, уже с полвека как отцветших, в окружении быстро разрастающейся толпы молодцов с тяжелым взглядом, ищущих спасение Америки только в одном — очищении от греха, уничтожении всяческих недругов. В социальном, в экономическом и в психологическом плане весь этот сценарий до жути напоминал Германию 1933-го, перед приходом к власти Гитлера. Определяющие признаки — сила, ясность пути и цели, упрощенное решение сложных проблем. Билли Карстерс со своей организацией пришелся как раз ко времени.

Сообщество «Евангельским путем» из Канзас-Сити, сложившееся под началом Карстерса, походило на прочие подобные, с одной лишь разницей. Уже с первых шагов своей деятельности Карстерс узрел большую потенциальную силу в объединении двух задач: служения господу и правительству. В отличие от остальных евангелических объединений его организация укрепила свое правление членами Конгресса, сенаторами, членами законодательного собрания, мэрами, попечителями школьных советов, председателями муниципалитетов, шерифами. Из родного Канзас-Сити Карстерс быстро пошел в рост, так что к началу восьмидесятых уже в тридцати штатах у него были филиалы, где помельче, где покрупней, и из разных источников он имел крупный ежегодный доход почти в полмиллиарда долларов, большая часть которого налогом не облагалась. Под прикрытием шумихи вокруг Фолуэлла и его «Морального большинства» Карстерс совместно с сенатором Харкортом Сноу, своим «серым кардиналом», и посредством фонда «Пробудись, Америка» орудовали через множество каналов, потихоньку проводя своих людей из местных организаций и органов управления в законодательные учреждения.

Из всего этого можно было заключить, что «Десятый крестовый» есть очередное орудие Карстерса и компании в тактике создания мощной власти. В своих выводах Сара Логан пошла еще дальше, будучи убеждена, что именно «Крестовый» толкнул ее отца к самоубийству, и не сомневаясь ни на минуту, что именно члены этой организации похитили Хезер, — хотя, как и Филип, не могла подобрать логичного объяснения, зачем Хезер им понадобилась.

— Ну и мерзкую картинку вы обрисовали, — сказал Филип, едва зажглась надпись «Пристегнуть ремни!» перед посадкой в «Стэплтон Интернэшнл», аэропорту Денвера.

Сара, глаза которой слипались от усталости и бессонной ночи, встрепенулась.

— Под стать той, что была в Германии, когда к власти пришли нацисты!

— Снова за старое! Вам не кажется, что сравнение явно преувеличено?

— Не кажется! — буркнула Сара. — Все то же. Рост инфляции, безработица, утрата национального престижа, беспомощный, раздутый правительственный аппарат, экономический спад. Гитлер нашел для немцев способ выхода агрессивных эмоций, создал штурмовиков СД, позже СС. Карстерс преподносит нам «Десятый крестовый».

— Пожалуй, звучит мелодраматически, — заметил Филип.

— Именно, вы точно подметили! Наша родная страна обожает смаковать всякие истории с Лаверном, Ширли, из жизни кинозвезд. Мы так любим мелодраму! На том же сыграли нацисты. Вспомните, с чего в Германии пошли штурмовики — со сборища безработных в пивной!

— Меня волнует только судьба Хезер, — нервозно бросил Филип.

Самолет пошел на снижение, и в иллюминаторе показалась длинная, уходящая вдаль к западу складчатая гряда Скалистых гор.

— Не удивляйтесь потом, если опять столкнетесь с неожиданностями… — задумчиво сказала Сара.

Лайнер благополучно приземлился, и уже через несколько минут усталые путешественники садились в хлипкий самолетик местной линии, на котором и предстояло лететь из Денвера в Эспен. Пережив недолгую болтанку к сердцу тонувшей в облаках горной страны, они прибыли наконец на место. Филип взял напрокат машину, раздобыл карту автомобильных дорог, и они покатили к находившемуся в нескольких километрах от аэропорта городку, располагавшемуся у подножия горы Снежники и Эспенских гор. Гигантские склоны плотным ковром покрывали леса, иссеченные сверху донизу ярко-зелеными лыжными трассами.