– Да, что с тобой такое?
– с горечью в голосе прошипела я, обращаясь к обуви, а сама же в этот момент проклинала себя за свои эмоции.

Я по сильнее прижала пару к груди и не прощаясь с Максимом, босиком пошла в сторону выхода с территории клиники.

Внутри словно что-то надломилось и я никак не могла успокоиться. Когда вышла за ворота не сразу смогла найти машину Вадима, хотя она, похоже, продолжала стоять на прежнем месте.

Вадим, в секунду оценив, в каком я состоянии, быстро зашагал мне навстречу. Подойдя ближе водитель молча подхватил меня на руки и понёс в сторону машины. Я устало прикрыла веки, но через несколько секунд вновь их открыла.

– Я могу быть омерзительной и противной? – еле слышно спросила я у мужчины.

– Что? – недоумённо уточнил Вадим и посадил меня в машину.

Пока он не закрыл дверь, я повторила свой вопрос.

– Ответь мне честно, я могу быть омерзительной и противной?

Он на секунду задумался и неуверенно сказал.

– Нет.

После его ответа я хрипло рассмеялась и с горькой усмешкой сказала.

– Ты мне врёшь! Ты всё мне врешь.

Почти неделю, я не выходила из дома. Отцу сказала, что сильно болит голова и он, как не странно, в это поверил. Даже волонтерство в западном филиале предложил отменить, но я попросила только перенести его на недельку-другую. Вот войду в норму, тогда и продолжу это дело.

Я решила для себя, что к Максиму больше не пойду. Раз так я омерзительна ему, не буду его мучить, пусть живет своей прежней жизнью. А вот я уже точно не войду в привычную колею. Я просто подыхала от тоски по Максиму. Все мои мысли были только о нем. Я не могла нормально ни есть, ни пить, ни спать. А если и засыпала, то просыпалась одержимая таким диким желанием, что приходилось бежать в холодный душ, чтобы как-то освободиться от муки.

Я уже всерьез стала задумываться о своем психическом здоровье. Как я могла так влюбиться…, хотя может это и не любовь вовсе. Тогда что?

В общем, когда настал день моей смены в больнице, я уже решила, что Максим Васильев теперь являлся для меня определённым табу, которое я ни при каких условиях не должна была нарушать.

Еще бы сил хватило…

??????????????????????????

Светлана Михайловна встретила меня без особого энтузиазма. Она бы с удовольствием меня послала на все четыре стороны, но видать за работу свою все-таки держалась. А за нарушение приказа главного врача и управляющего клиники, её по головке явно не погладят. Потому терпела… Ну, как терпела – загрузила меня ворохом бумажной работы и довольная ходила весь вечер.

В принципе мне было плевать. Я с ней даже спорить не стала, мне даже так лучше – голова хоть немного отдохнула от мыслей о Максиме. Тем более я находилась так близко от Васильева, но не имела возможности с ним встретиться.

До позднего вечера, я провозилась с заполнением и сортировкой различных дел и журналов. Когда часы показали одиннадцать вечера, я отложила весь этот ворох бумаг и медленно побрела к дивану, который располагался напротив процедурного кабинета. В своё первое дежурство в клинике я его занимала, поэтому сейчас пошла именно к нему. Светлана Михайловна спала в сестринской, куда мне путь был заказан. Ещё в прошлую смену она язвительно сообщила мне, что там спальные места предназначались лишь для сотрудников клиники, а я таковой не являюсь. И если раньше меня это беспокоило, то сейчас мне было и на это плевать. В мою голову опять вернулись навязчивые мысли о Васильеве, поэтому я всерьез стала размышлять о приеме снотворного. В клинике должны же быть седативные препараты или хоть какое-то снотворное.

Я прилегла на диван и уставилась в открытый настежь процедурный кабинет. В нём горела безопасная кварцевая лампа, которая освещала комнату ярко-синим светом. В коридоре тоже такие имелись, но их было довольно немного, поэтому здесь казалось темнее.

Увидев в процедурной аптечку, я сразу поднялась с дивана и подошла к ней. Выгребая её содержимое, я поняла, что никакого снотворного в ней нет. В принципе, там даже простенького успокоительного не было. Разочарованно вздохнув, я огляделась и мой взгляд остановился на небольшом бутыле со спиртом. Вот тебе и снотворное и успокоительное! Два в одном, так сказать.

Я вообще редко пила, хотя иногда могла позволить себе за ужином пару глотков хорошего вина. А тут чистый неразбавленный спирт. Но… но я все-таки решилась.

– Нервы успокою хоть ненадолго, – уговаривала я себя.

Открыв резиновую пробку, я гадливо поморщилась – запах конечно был ещё тот. Да-а, такую гадость пить на голодный желудок крайне непредусмотрительно, но... я решилась.

Найдя пластиковый стаканчик, я плеснула в него на два пальца спирта, а другой стаканчик заполнила до верху водой. Выдохнув, я влила в себя этот огненный напиток и чуть не задохнулась от его крепости и жжения. Быстро запила водой и только тогда смогла нормально дышать. Ничего себе, успокоительное! Тщательно убрав за собой, я вышла из процедурки и села на свой диванчик. А через несколько минут я поняла.., что прилично опьянела. Мысли в голове начали путаться, а в теле появилась необыкновенная лёгкость. Мир заиграл новыми красками. Вот какое чудесное успокоительное – повыбивало из головы все мысли о Максиме. Кстати, Максим… С ним мне как раз необходимо поговорить, а ещё лучше не только поговорить.

Я решительно встала, но пришлось сбавить обороты, так как перед глазами всё поплыло. На нетвердых ногах, я потопала к десятой палате. Немного приоткрыв дверь, я довольно неуклюже протиснулась в палату и подошла к кровати.

??????????????????????????

В палате было довольно светло, так как в окно проникал свет уличных фонарей. В этом раз Максим лежал на боку, подложив одну руку себе под голову, а вторая лежала поверх тонкого больничного одеяла, которое прикрывало только нижнею часть тела.