Разумеется, в наш трезвый атомный век никакой здравомыслящий человек не может позволить себе подобной роскоши не только на индустриальном Западе, но и на давным-давно пробудившемся к новой жизни Востоке, где неуклонно уменьшается число истинных подвижников веры. Но в соответствии со спросом жадных до экзотики туристов растут ряды шарлатанов. Да, истинные подвижники встречаются не часто. Тем не менее миф о том, что гималайские пещеры сплошь набиты отшельниками, продолжает существовать, равно как и вера в творимые ими чудеса. Дабы лишний раз подчеркнуть коренные отличия европейского образа мысли от грез «дремотной Азии», часто цитируют Киплинга: «О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут…»

При этом не только игнорируется непреложная реальность, поскольку под влиянием бурных социальных изменений нашего века все страны света давно сошли с незыблемых для викторианской эпохи мест, но и слова того же Киплинга. Ведь несколькими строками ниже прославленный поэт и ориенталист утверждает совершенно противоположное: «Но нет Востока, и Запада нет, что - племя, родина, род…»

Это, конечно, парадокс. Но то, что «медлительный» Восток устремился навстречу ожиданиям жаждущего поиграть в мистическую жуть Запада, не составляет секрета. Когда-то поездка за океан была для истинного брахмана равносильна потере касты. Пусть временной, на период командировки, но от этого не менее реальной и грозной, потому что потеря касты была много страшнее смерти.

Ведь смерть считалась лишь переходом в иное существование и подводила итог всего одному из множества проблесков - в теле человека ли, животного или мерзкого гада. Коварство смерти крылось не в бесконечных метаморфозах духа, а лишь во внезапности, ибо кончина могла подстеречь человека в тот самый опасный момент, когда он оставил свою касту. Последствия этого ужасного акта сказывались на всех последующих перевоплощениях. Вот почему просто умереть зачастую казалось легче, чем утратить некое качество, которое представлялось божественным и предвечным.

Ныне дух просвещения, скорость межконтинентальных перелетов и успехи медицины подточили и эту, далеко не последнюю, догму. Среди гуру, наивысшей касты и высокого посвящения, пожелавших протянуть руку помощи страждущим заокеанским братьям, пребывающим в темноте невежества, оказался и «великий святой» - махариши Махеш Йога, шестидесятилетний монах из Уттар-Каши.

Монашеский сан не помешал ему отнестись к делу сугубо практично. Понимая, очевидно, что притягательность восточной экзотики, как всякая, хоть и затянувшаяся изрядно мода, преходяща, он взял курс на «среднестатистического» делового европейца. Система Махеша Йоги не только не требует перестройки сложившегося образа жизни, но и не несет никакой религиозной окраски. По сути, это один из многих вариантов аутотренинга, который так увлекательно и аргументированно пропагандирует писатель и врач Владимир Леви, автор книги «Искусство быть собой». Махеш отнюдь не новатор. Система самоуспокоения и снятия стресса с помощью аутогенной тренировки, начало которой положил немецкий психиатр Иоганн Шульц, критически изучивший практику йоги, находит ныне все более широкое применение.

Преспокойно отделив медитацию от ее откровенно мистических целей, Махеш разработал и программу тренировки, доступную для любого человека, испытывающего весь комплекс стрессовых нагрузок, который несет современная цивилизация. Возвышенное созерцание сводится, таким образом, к психологической самонастройке и снятию нагрузки.

Ныне в США действуют около четырехсот учебных центров, где по меньшей мере миллион американцев прошли четырехдневный курс «Трансцендентального созерцания» и теперь ежедневно 20 минут перед завтраком и столько же перед ужином - принимают уставную позу.

Судя по отзывам, подобное времяпровождение приносит не столько духовную, сколько чисто житейскую пользу: повышает оптимизм, снижает кровяное давление, улучшает сон. Короче говоря, наблюдается тот же эффект, что и в любой другой системе аутотренинга. Во всяком случае, снятие хотя бы части того постоянного напряжения, в котором пребывает житель большого индустриального города, вполне оправдывает вступительный взнос в 125 долларов.

Почему же программа махариши все же носит завлекательное название «трансцендентальный»? Сообщая перед окончанием курса очередному неофиту «тайную», «индивидуальную», лично для него предназначенную мантру, наставник как бы приобщает его к секте посвященных. На самом же деле не имеющие для американских ушей никакого смысла сочетания звуков - все эти «ом», «хум» и тому подобное - играют ту же роль, что и пароли, которые предлагает книга «Искусство быть собой», - «Это проходит» или «Я радуюсь».

Формулы для индивидуальной настройки могут быть самыми разными, но механизм их воздействия един и ничего общего не имеет с приобщением к брахману, абсолюту и т. д.

«Самовнушение не что-то сверхобычное, - говорит В. Леви, - но постоянно действующий и потому почти незаметный механизм нашей психики. Самовнушениями становятся все воспроизводимые нами внушения извне, но сверх того у нас еще много собственных. Самовнушения могут и вредить, и исцелять. Скрытые резервы психической саморегуляции выявляются экспериментально».

Такова истинная подоплека успеха предприимчивого махариши. Ни секретная мантра, ни туманные рассуждения о «четвертом состоянии сознания» не имеют абсолютно никакого отношения к нехитрым упражнениям, позволяющим избавиться от нервной перегрузки. Механизм снятия напряжения настолько очевиден, а техника настолько проста и совместима с любыми убеждениями, что ими может без всякой опаски воспользоваться каждый.

В равной мере это относится к упражнениям йоги. Взятые сами по себе, вне связи с их изначальным предназначением, они представляют великолепный физкультурный и даже лечебный комплекс, который скрывает великое множество еще неизвестных для нас резервов. Но оказывается, достаточно даже нескольких магически звучащих слов, вроде «йога», «асана», «мудра» и «мантра», чтобы самое элементарное действо обрело облик таинства, а люди уверовали в чудо, хоть и было оно достигнуто их же собственными усилиями.