Тем не менее, старый стратег успешно сохранял вид полного спокойствия. Колонна левого фланга развернулась на вражеский центр, превратившись в глубокую фалангу. «Боги Ордона, пусть Ликиас продержится ещё хоть несколько минут!» – взмолился Нисий.

Впрочем, богам Ордона молятся и колхидорцы…

– Приказ Феодоку, – распорядился стратег. – Занять положение позади ударной колонны левого фланга и защищать её тыл от Гефисила.

Было бы намного лучше направить туда конников, но все они были собраны позади ополченцев правого фланга – самой слабой части войска.

И правильно! На холме уже вовсю кипела битва, колхидорцы поняли, что обмануты обычными чучелами, и почти половина отряда покатилась по склону вниз, чтобы сокрушить ополченцев. По ним-то и ударили конники.

Минуты, минуты… Эттерин, держись! Ликиас, держись! Ополченцы, держитесь! Колонна левого фланга уже начала сминать центральные построения южан.

***

Эриной, вместе с другими, напрягая мускулы, навалился на повозку и перевалил её через вражеские трупы. Один из солдат бросил факел. Облитая маслом повозка покатилась вниз, сбивая и калеча тимениан, однако вскоре перевернулась и превратилась в один из десятков костров, опоясывающих вершину холма.

Беречь укрепления было уже незачем. Врагов всё равно оставалось слишком много, никак они не кончались… Сброшенные повозки хотя бы немного замедляли их продвижение и не позволяли наброситься на защитников всем скопом.

Рослый тименианин возник как будто из-под земли. Другой солдат отразил его меч, прикрывая Эриноя, и тот заколол врага. Благодарить было некогда: огибая горящую повозку, на холм уже поднимались новые и новые десятки.

Эриной поправил изрубленный щит на руке и бросился навстречу. Отбил направленное ему в лицо копьё, опрокинул неприятеля пинком, закрылся от удара слева, рубанул сам.

Справа солдат, который только что спас ему жизнь, рухнул, пронзённый копьём. Эриной дотянулся до его убийцы и полоснул клинком по руке.

На щит обрушился страшный удар. Копьеносец едва не упал. Тут же подался назад, машинально избегая коварного удара по ногам. Как ни старайся, а отступить придётся. Враги всё не кончались, не кончались…

Ещё один солдат погиб рядом. Рука, держащая меч, немела. Эриной с удивлением увидел глубокий порез, перечеркнувший бицепс. Кто-то едва не разрубил ему плечо – интересно, когда это случилось? Он не заметил.

Уклонившись от ещё одного удара копьём, он пнул противника в щит и, когда тот упал, вклинившись между двумя тименианами, одного толкнул своим щитом, а в другого вонзил меч. Для рубящего удара, кажется, не осталось сил.

Другой солдат, с проседью в бороде, попытался поддержать рывок Эриноя, но копьеносец вновь почувствовал, что кто-то нацелился нанести ему смертельный удар, и отступил. Бородач остался один и погиб.

Жалеть его было некогда – враги всё напирали и напирали, а защитников холма было уже слишком мало, чтобы сменять уставших бойцов первой линии.

Следующий противник Эриною достался особенно проворный. Он теснил копьеносца, пока тот не ткнулся во что-то спиной. Это оказалось одно из дурацких чучел, благодаря которым холм подвергся такой мощной атаке.

Эриной поспешил отгородиться чучелом от противника и тут же пнул вбитое в землю древко, чтобы опрокинуть его на врага. Воспользовавшись мгновенной заминкой тименианина, нанёс ему укол в шею. И опять был принуждён отступить – теперь на него навалились сразу двое.

«Это конец», – мелькнула в голове подлая мысль.

Эриной почувствовал, что у него больше нет сил. Принял очередной удар на щит – и рухнул на колено, сознавая, что уже нипочём не сумеет подняться.

Внезапно кто-то пришёл ему на помощь. Длинный клинок сверкнул в лучах солнца, подрубив ноги одному тименианину и оттеснив другого. Как это возможно, ведь позади уже никого не оставалось?

Эриной оглянулся. Ах да, конечно. Позади оставался ещё царь.

Красавец Эттерин стоял над ним и улыбался самой глупой улыбкой, которую копьеносец когда-либо видел в жизни. Эх, как он доволен собой! Почти все, кто его защищал, уже погибли, а он стоял у своего шатра, и с ним стояли его охранники – стояли, смотрели, как гибнут ликеяне один за другим, и соизволили прийти на помощь, только когда понадобилось закрыть прорыв!

В глубине души Эриной понимал, что сердится несправедливо. Именно так и должна вести себя царская охрана. Но слишком силён был пережитый страх…

– Вставай, герой Мигарты! – позвал его царь. – Победа близка!

Эриной кое-как поднялся на ноги. Первое, что он увидел, – южане ослабили натиск на верхушку холма. Царская стража знала своё дело и отбросила врагов, уже готовых торжествовать. Но кроме этого Эриной долго не мог увидеть ничего особенного, пока сам Эттерин не прокричал, перекрывая гром битвы: