— Не трясись, совершенно незаметно, — ласково обратился ко мне Эдвард. — Но я же твой близнец, я кожей чувствую, когда с тобой не все в порядке. Де Ла Серта не для тебя, Ева, ты же и сама знаешь.

На лице против воли появилась горькая усмешка.

— Знаю лучше кого бы то ни было… Не бойся, Второй. Пройдет пара недель и твоя Первая думать забудет об всяческих иберийцах.

Никогда я не отличалась влюбчивостью. Симпатии возникали редко и быстро угасали.

Папу даже беспокоила моя холодность, но матушка всегда с мягкой улыбкой говорила, что я всего лишь коплю силы для истинной любви.

И сейчас я ужасалась тому, что случится с моим бедным сердцем, если мама была права на этот счет. Что если Мануэль Де Ла Серта и есть та самая злосчастная истинная любовь?..

Впрочем, нет. Глупость. Все глупость.

— Да, ты словно изо льда. Все никак не могу дождаться, когда в тебе, наконец, заговорит цыганская кровь, и природа начнет бороться с воспитанием.

Я с мягкой улыбкой покачала головой. Насмешник. Подлый насмешник.

— На следующем маскараде я оденусь иберийской цыганкой, и дам тебе вдоволь насладиться огнем в моей крови.

Который и так сдерживает одна только моя воля. Кому как не Эдварду знать об этом?

Платье не меняет человека, который его надевает, но подчас раскрывает скрытые сторон натуры.

— Не могу дождаться, Первая, когда ты выйдешь в свет в подобном виде.

Маскарад… Маскарады я любила куда больше обычных балов. Маска на лице давала подлинную свободу быть собою.

Танец закончился, и я вернулась на свое прежнее место. Разумеется, Де Ла Серта уже покинули почтенных дам. Молодые люди вновь вернулись к танцующим.

Я украдкой вздохнула и не смогла отказать себе в удовольствии полюбоваться на старшего из братьев. Стоило же приглядеться получше, как мне не удалось сдержать дрожи: легкий черный флер тянулся за молодым иберийцем. Флер, который лишь немногие из собравшихся могли увидеть.

— Опять любуешься на предмет своих грез, Первая? — не упустил случая подшутить брат.

На это раз остроты я не оценила.

— Он проклят, Эдвард, — тихо произнесла я, чувствуя, как все внутри меня холодеет.

То, что я заметила, несомненно являлось следом колдовства. Черного колдовства.

Де Ла Серта требовалась помощь. Как можно быстрей. Но ведь нельзя было сказать иберийцу о нависшей над его головой опасностью. Мало кто верил в существование чар и тайных искусств. Те, кто обладал особым даром, никогда не открывались перед посторонними.

— Ты уверена? — переспросил меня озадаченно брат. — Я не вижу ничего подозрительного.

Не видит? Как же так?

— Уверена как в том, что меня зовут Ева Дарроу, — подтвердила я, не пытаясь скрыть обеспокоенность.

Черный след проклятия никуда не делся, сколько я ни моргала. Издалека не удалось понять, чем же наградили молодого Де Ла Серта, но простенькие сглазы никогда не бывают настолько черными.

В колдовстве я была искусней Второго, поэтому не сомневалась в том, что права я, а не Эдвард.

— Тогда нам следует как можно быстрее рассказать все отцу, — вздохнул брат.

И я с ним, разумеется, согласилась.

Верно. Отец наверняка придумает, как помочь Мануэлю Де Ла Серта, не привлекая лишнего внимания и не раскрывая чужакам наших семейных тайн.

— А теперь, Первая, будь любезна, обрати свое внимание на кого-то другого, иначе твой ибериец вскорости решит, будто ты задумала его убить.

Я незамедлительно последовала совету брата и до конца бала старательно не смотрела на старшего сына посла.

И все же, стоило хотя бы на секунду закрыть глаза, как перед внутренним взором вставало лицо Мануэля Де Ла Серта… Создатель, как же красив… И хорошо, слишком хорошо понимает, какое впечатление производит на дам… Нужно как можно быстрее выбросить этого молодого человека из головы, пока я окончательно не потеряла голову от любви…

Быть может, спросить у отца разрешение отбыть в загородное поместье? С глаз долой — из сердца вон.

Идея сбежать показалась мне удачной, но для начала следовало убедиться, что ибериец в полной безопасности и не умрет, пока я залечиваю сердечные раны.

Искуснейшим колдуном среди всего, кого я знала, был мой отец, лорд Николас Дарроу, герцог Эрсетский. Порой мне казалось, будто он всемогущ. Поэтому я не сомневалась, что папа поможет сыну посла.

Однако, внимательно выслушав меня, батюшка с чуть снисходительной улыбкой заверил, что мне лишь показалось и не стоит волноваться попусту. Такой растерянности я уже давно не испытывала.