Любовь! Кто ее придумал? Вот такие парни, как Омар. Так легче управлять такими наивными дурочками, как Зоя. Ох, зря лишили ее приданного. Кому теперь она нужна без приданного и с пузом? Точно не Омару. Он давно бы развелся с женой, но мешал это сделать еще нерожденный ребенок. Вот от кого на самом деле желал избавиться будущий папаша.

Зачем после развода всю жизнь алименты платить? Будет он еще содержать бывшую жену с ребенком! Потом замуж выйдет, и возрастут ее требования. Дальше больше: одень, обуй, на свадьбу дай. Слышал про таких стерв. Рядом с Зоей было легче избавиться от ребенка. Сама упала - выкидыш. Подняла тяжелое - выкидыш. С кем не бывает? Дело молодое. Будут еще и у него и у нее дети, уже желанные, но у каждого свои.

Как можно выбирать между постылой бесприданницей, нищей жизнью и новеньким автомобилем в довесок к богатому приданному Фатимы? Денежный мешок отца единственной наследницы будет в его кармане.

Что за глупый вопрос? Мать права во всем. Ну да, уродина эта Фатима. Зато денег ее хватит на содержание нескольких таких Зой. Он вообще не нуждается в деньгах, чтоб охмурять красоток. Они к Омару, как пчелки на мед бесплатно липнут.

Вот Зоя сейчас ему во всем ему мешает! Она служит преградой к его новой блестящей богатой жизни с автомобилями, деньгами и кучей прекрасных женщин. Ради такой сладкой жизни можно потерпеть присутствие в доме крокодила в женском обличии. Пусть там убирает и родителям его помогает, крутится на кухне, в доме, во дворе, по хозяйству. Как - нибудь он ей ребенка сделает. Обязательно сына. Выполнит супружеский долг. Если будет выпендриваться и права качать, то получит пару раз в крокодилью морду и успокоится. В морду и строптивые красавицы получают, а такие, как Фатимы созданы для этого. Так, решено, но так просто от Зои не избавиться. Какие - то последние остатки угрызения совести еще мучают Омара.

Наступила зима, а Зоя все еще ходит в одной и той же юбке и теплой кофте, подаренной ей соседкой. Большую теплую шаль ей тоже подкинули однокурсницы. Хуже всего обстояло дело с туфлями. На легком снежке они скользили и пропускали влагу. Скоро вот-вот развалятся. Холодно. К своим родителям обращаться за помощью она больше не смела, а для родителей Омара Зоя как бы и не существовала. Зная ее бедственное положение, преподаватели на кафедре подкидывали ей переводы, но заработок был так редок и скуден, что хотелось волком выть. Вдобавок ко всему, Омар повадился и эти деньги у нее отбирать, как он говорил, что на всякие нужды.

Все чаще оставался переночевать на квартире у дяди, куда для Зои вход был закрыт, а когда возвращался домой, то от него пахло спиртным и пряностями. Было видно, что сыт, не голодает в отличии от жены.

Несмотря ни на что, животик у Зои рос, а вместе с ним и заботы. Смешно сказать, но она умудрилась продать несколько комплектов нижнего белья, которые, к счастью, так и не надела. Не так дорого, как покупала, но на вырученные деньги смогла купить недорогие сапожки, большой и теплый жакет, почти, как вязаный плащ. На что – то более серьезное денег не хватило.

Вечером того же дня Омар ей устроил разборки, в результате которой получила пощечину от мужа за то, что скрыла от него деньги и совершила незапланированные им покупки. Соседки, которые невольно оказались свидетелями их семейного скандала, перестали здороваться с ним, а Омар плевал на их отношения к нему. Он водил дружбу с девушками из высшего общества с квартирами, тачками, а не с этими недоразумениями и сельскими лохушками из общаги. Конфликт назревал. Омар явно уже тяготился своим браком с Зоей, о чем не забывал ей напоминать. Все свои основные вещи Омар уже хранил на дядиной квартире, а Зое приносил их постирать и погладить, чтоб вновь чистое надеть.

Вскоре почти перестал оставаться на ночь в общежитии, объясняя это тем, что кровати в комнате неудобные, жесткие, матрасы тонкие, а ему надо высыпаться. Да, еще и вечный токсикоз жены его раздражает. При этом супружеский долг с нее требовать не забывал. Жена она ему или не жена, в конце – то концов? Супружеская близость на самом деле их нисколько не сближала. Его с ней точно, а ее вводила в заблуждение. Вездесущие соседи сразу заметили частое отсутствие Омара в комнате и стали все чаще приглашать Зою на ранние завтраки и ужины. Нельзя сказать, что Омар не приходил в комнату. Приходил, еще как, чтоб в очередной раз выжрать что-нибудь из скудных семейных запасов и провести обыск в комнате в отсутствии Зои. В один из таких дней, решившись продать еще один последний заветный неиспользованный комплект через соседок, будущая мать обнаружила пропажу не только его, но и остатка сбережений. Это была целая катастрофа для нее.

– Омар! Я деньги не нахожу. Может ты их переложил в другое место, а я еще не знаю? Комплект белья тоже пропал, – спросила Зоя, поймав Омара на большой перемене.

– Вот еще, очень нужно было. Это, наверное, твои подружки по общежитию украли. Лезут куда не надо. Воровки. Может, ты сама их потратила, ты ж у нас такая транжира, а теперь взвалить свою вину хочешь на кого-нибудь! – стал повышать голос Омар, привлекая внимание посторонних.

– Как ты можешь так говорить. Мне надевать нечего и еды лишней практически у нас не бывает. Девочки сами меня подкармливают! – оправдывает соседок Зоя.

– Ой, не надо мне сейчас на жалость давить. Нашлась несчастная. Голодная она. Ты же, как саранча все в доме обжираешь. Ничего не оставляешь после себя, даже крошки. Балах на мою голову. Вообще ни к чему не приспособленная женщина, чему тебя учили дома родители? Как жить дальше думаешь? Говорил же, избавься от ребенка, не готовы мы к его появлению, а ты заладила: «Грех! Грех! Нельзя!». Спать со мной было не грех, а ребенка, как все это делают, убрать грех. Дура! – в очередной раз укоряет Зою муж.